Глобальные конфликты как тектонические сдвиги мировой экономики и их уроки для Украины

Глобальные конфликты сейчас — это не просто столкновение армий на поле боя или обмен дипломатическими нотами. Это тектонические сдвиги, которые в первую очередь кардинально переформатируют мировую экономику, ломают обычные цепочки поставок, перераспределяют капиталы и, что самое важное, меняют саму парадигму развития человечества.

С 2017 года — как мы неоднократно описывали и предупреждали на публичных выступлениях — человечество попало в период турбулентности, который предшествует фазовому переходу. А следовательно, военные конфликты, локдауны, регионализация, кризис глобальных институций, экономические кризисы — все это было предсказуемо и неизбежно.

Для Украины, находящейся в эпицентре одного из крупнейших конфликтов современности, понимать эти трансформации — не просто академический интерес. Это вопрос выживания, формирования стратегии нашего будущего и наконец способности не просто пройти через этот шторм, а выйти из него более сильными.

Забудьте о «розовых очках» — они нам сейчас точно не нужны. Возвращение оптимизма и веры в светлое будущее должно базироваться на реальных возможностях. Нам необходимо смотреть правде в глаза и искать, как «слабые карты» превратить в победу благодаря адекватной сильной стратегии.

Экономика во время мировых войн и уроки выживания

Исторические примеры не должны быть указателем, потому что и контекст глобальных событий, и условия, и технологии, и общественное устройство существенно изменились. Однако, история дает нам важные уроки, если мы готовы их изучать, учитывая контекст.

Во Вторую мировую войну произошла тотальная смена приоритетов экономики: от потребления до военно-промышленного комплекса (ВПК). В Третьем Рейхе например, затраты на «оборонку» выросли с 22 до 52% уже к 1940 году. Это была не просто переориентация, а полная милитаризация экономики.

Как это финансировалось? Через невиданное снижение потребительских нужд. Они ввели нормирование продуктов и одежды, по сути, как в СССР, только со своими нюансами (хотя позже, конечно, развился черный рынок). И законопослушные немцы, равно как и советские граждане, несли свои деньги в банки, чтобы обеспечить государство необходимыми ресурсами.

Ключевым элементом, позволившим поддерживать функционирование экономики, было грамотное бронирование военно-профессиональных работников. Они четко выявляли, кто важнее для сохранности производства. Это, кстати, то, над чем Украине еще нужно системно работать, чтобы не терять критически важных специалистов в этой жестокой войне.

В 1939 году, когда война началась, экономики Великобритании и Франции превышали экономику Третьего Рейха. Не говоря уже об экономике США, которые вступили в войну позже. Это доказывает: стартовый экономический потенциал не гарантирует победу, но его мобилизация и способность к переориентации (сейчас мы скажем — адаптивность) являются решающими.

Холодная война также оставила свой глубокий след. Гонка вооружений стала мощным драйвером инноваций и технологического прогресса: развитие космической области, ядерной энергетики, вычислительных машин — все это в значительной степени финансировалось военными заказами. Холодная война также сформировала жесткие военно-политические блоки (НАТО, Варшавский договор), которые на десятилетия вперед кардинально повлияли на глобальные торговые и инвестиционные потоки.

Современные глобальные вызовы и трансформации

Сегодня мы являемся свидетелями новых, не менее масштабных трансформаций, которые знаменуют собой коллапс традиционных международных институций. ООН, ВТО, G20, G7 — все они окажутся неспособными эффективно реагировать на современные кризисы. Проблема доверия к этим институциям растет, а действия отдельных лидеров, таких как Дональд Трамп, откровенно направлены на их разрушение.

Следствием этого является отчаянный поиск новых форматов сотрудничества и альянсов. И параллельное построение киберократической альтернативы традиционным институтам (лидируют в этом направлении техноолигархи и поборники глобальной геймификации мира).

Мы видим тотальную геополитическую и геоэкономическую фрагментацию. Мир раскалывается. В ответ на несостоятельность старых систем появяется необходимость формирования новых военно-экономических союзов. Я уже неоднократно упоминал идею «Большой диагонали» — неформального альянса между Великобританией, Польшей, Украиной, Индией, Австралией, Новой Зеландией и Канадой с привлечением стран Северной Европы и Балтии. Украина уже является полноценным или ассоциированным участником как минимум четырех объединений в сфере безопасности (ООН, ОБСЕ, РЕАП и CIOR).

Это может стать основой для нового мирового порядка, где экономическая мощность и безопасность переплетаются. Глобальные цепочки поставок переосмысливаются, и стремление к локализации и регионализации производства становится приоритетом.

Мы переживаем обострение энергетического и ресурсного кризисов. Разворачивается энергетический кризис, сопровождающийся волатильностью цен. Влияние климатических изменений на аграрный сектор ощутимо (вспомните потерянный аграрный сезон на юге Украины, продвижение субтропиков на север, засуху на Виннитчине и т.п.), что повышает важность продовольственной безопасности. Парадокс Украины заключается в том, что мы — страна с самыми большими залежами ресурсов в Европе, но при этом остаемся импортозависимыми. Это должно измениться.

Нарастают финансовая нестабильность и инфляционное давление. Чрезмерная задолженность в мире создает реальные риски долгового кризиса, который может затронуть всех. Рост инфляции, который мы наблюдаем и в Украине (из-за дефицита кадров и как следствие — экономически неоправданный рост зарплат), а также угроза стагфляции — это все прямые последствия военных конфликтов и экономических дисбалансов. Фактически мы уже наблюдаем стагфляцию в России, а Украина пребывает на грани — и это очень тревожный сигнал.

Вызовы и стратегические возможности

Украина в чрезвычайно сложном экономическом и социальном положении. На фронте мы, к сожалению, теряем позиции, и в последние несколько месяцев России каждый квадратный километр дается меньшими потерями.

Экономически мы пребываем в предрецессионном состоянии. Минус 0,1% был ВВП в четвертом квартале прошлого года, 0,9% в первом квартале, что фактически близко к нулю. И 4%, и даже 3% роста ВВП в этом году нам вряд ли придется увидеть. Это значит, что мы в лучшем случае стоим на месте, а не развиваемся.

В обществе продолжают расти депрессивное состояние, тревожность. Ни о каком оптимизме, который является абсолютной предпосылкой экономического роста, к сожалению, сейчас речь не идет. У нас ссоры, неуверенность, желание выехать лишь увеличиваются. Без оптимизма и драйва не будет экономического роста (данные моделируемых исследований и анализа глобального опыта, проведенных Центром социальных изменений и поведенческой экономики в 2025 году).

У нас катастрофический дефицит кадров — в среднем 32% во всех секторах, особенно в логистике и строительстве (данные исследований Advanter Group). Почему? Потому что работает такая модель поведения: лучше быть на социальных выплатах или скрываться от ТЦК, или оставаться там, где ты есть, а не переезжать ради работы.

Лучше подождать, пока «работа придет к тебе», чем доучиться или поменять профессию на затребованную. Такая поведенческая модель привела к тому, что почти 40% украинцев трудоспособного возраста экономически неактивны.

Демографический кризис тоже впечатляет: на одного пенсионера 0,8 официально работающих. Для достижения 1 трлн долл. ВВП (как в Польше) нам нужно увеличить экономическую активность, существенно поднять производительность труда и привлечь до 3 миллионов трудовых мигрантов (но мы еще не готовы к массовым трудовым мигрантам из Бангладеша, Индии, Африки).

Однако, именно в этих экстремальных условиях Украина имеет уникальный шанс стать драйвером перемен. Мы можем стать лидером в сфере технологий, в частности ИИ. Наши (к сожалению, лишь условно украинские) команды работают на треть ИИ-стартапов и пятую часть геймдева в мире. Украина может стать глобальной платформой для экспериментов.

Развитие военно-промышленного комплекса — дронов, снарядов, техники, ракет, роботизированных комплексов, систем противодействия — должно стать настоящим локомотивом экономики. Для этого критически важно обеспечить предсказуемость в закупках, заключать трехлетние контракты, позволить экспорт продукции ОПК. Не менее важно сохранить инженерные и производственные команды, привлекать международных партнеров к строительству R&D-центров и производственных мощностей именно в Украине.

При этом сохранить адаптивность, гибкость, скорость, но индустриализировать отрасль, строить распределенные, защищенные производственные цепочки, с гибкой интеграцией и увеличением части цепочек именно в Украине; обеспечить доступ к необходимому масштабу компонентной базы.

Необходима системная мобилизация с учетом профессии (и с соответствующей системой бронирования критичного персонала для бизнеса), а также активное привлечение женщин, ветеранов и людей с инвалидностью к экономической деятельности. И, конечно, финансовые и налоговые стимулы для регионов — специальные инструменты и регуляторные послабления для прифронтовых областей (Харькова, Запорожья, Днепра, Сум).

Нужно снизить потребительство (это уже вопрос общественных изменений), перенаправить средства в экономику через военные облигации, ОВГЗ и создание фондового рынка (не путать с созданием еще одной фондовой биржи).

Война, как ни ужасно это звучит, является ускорителем глубинной трансформации экономики. Она меняет принципы формирования альянсов, финансовые потоки и технологические приоритеты. Украина находится в критической точке, где текущая динамика, к сожалению, не ведет к победе. Но у нас есть возможность сломать инерционный сценарий и перейти от стратегии выживания к стратегии прорыва.

Использование наших уникальных преимуществ — адаптивного ОПК, мощного ИИ-сектора, уникального геополитического положения, готовности к нестандартным шагам и эксперименту — это наш путь к участию в формировании новой глобальной архитектуры безопасности, где Украина будет не жертвой, а активным, субъектным игроком. Время действовать решительно и стратегически.