EL Кравчук – о выпуске неизданных альбомов, стиле, друзьях, обучении в аспирантуре и медитациях

В этом году у EL Кравчука творческий юбилей – 30 лет на сцене. Его треки «Доля», «Нічий», «То моє кіно», «Солдат кохання», «Голими», «Голлівуд», «Війна завжди війна», кажется, люди точно знают наизусть. Конечно, все любимые композиции мы здесь и не перечислим. А есть еще новый хит «Ла-бу-бу-бу», который еще до премьеры завирусился в тиктоке.

В интервью Коротко про EL Кравчук вспомнил интересные истории из своей творческой жизни, рассказал, о ком бы написал в своей книге об украинском шоу-бизнесе, о чем на самом деле, на первый взгляд, шутливая «Ла-бу-бу-бу», о любви к Шевченко и своей мечте показать, каким он был человеком, как писал с Кузьмой песню «То моє кіно», кого считает своими друзьями, кто придумывает его яркие образы, новом образовании и мечтах.

«Ла-бу-бу-бу» – вызов всем людям, кто с иронией может смотреть на себя

- Андрей, не знаю, как вы сейчас относитесь к празднованиям, но вы рассказывали, что оцифровали с командой архивные минидиски и нашли много эксклюзивов. Что за эксклюзивы? Мы их увидим?

- Думаю, во время, в которое мы живем, очень сложно планировать больше, чем на три дня. Вообще само слово «празднование», пожалуй, не очень уместно сейчас. Ибо празднование – это когда все счастливые, довольные, с бокалом шампанского… Я сейчас не чувствую внутренней потребности делать какой-то праздник, когда совсем не до праздников.

Скоро выпустим на виниле первый альбом «Нічий» с новой обложкой. Мы сделали фотосессию с тем же фотографом и гриммером, которые делали фотосессию в 1997 году. Буду в таком же образе через 30 лет.

Что касается эксклюзивов, готовим миниальбом 1995 года «Конституція», в который вошла и победная песня «Квітка в крові» с фестиваля «Червона рута». Будем издавать и альбом «Сонце» 2005 года. Это все, что оставалось в папке «неизданное».

Мне очень хочется отметить эту дату – сделать концерты, пообщаться с людьми. Это главное. У меня очень интересная аудитория появилась за эти годы. Люди, которые начинают слушать мои песни – моя новая аудитория, очень приятные и светлые. Даже не ожидал, что у меня может быть такая приятная аудитория. Думал, что ее уже вообще не существует.

– Она изменилась у вас за эти последние годы?

- Она не меняется, она просто становится больше. Есть поколения людей, которые, например, формировались под песни EL Кравчука. Иногда они говорят: «Ты задумывался, сколько украинцев были зачаты под твои песни?» Честно говоря, никогда об этом не думал. Но много слышу от людей, что первый секс у них был под песни из альбома «Нічий».

Эта аудитория повзрослела, у нее уже есть свои дети. Наверное, эти дети интересуются. Есть аудитория и совсем новая. Я вижу людей на концертах, под сценой, которым по 17-20 лет. Это молодые люди, которые уже сформировались в независимой Украине, которые уже видят совсем другими и свою жизнь, и свое будущее. Приятная аудитория, с юмором, светлая, веселая.

- А песня «Ла-бу-бу-бу» - это такое себе подыгрывание молодежи?

– Это не подыгрывание. Пожалуй, это челлендж: вызов и мне, и моим сверстникам, и вообще всем людям, кто с иронией может смотреть на себя, на жизнь. Это возможность улыбнуться, не только видя другого человека, но и себя, свое отражение.

Это для меня вызов – петь такую довольно легкую песню, но положительную. И мне приятно, что, например, комменты в ютубе под этим видео свидетельствуют о том, что люди понимают: в этой песне есть и своя глубина, и своя история, и своя идея.

Я пою не только об игрушке. Это намек на то, что люди иногда имеют такие отношения, где кто-то является игрушкой, а кто-то - обладателем этой игрушки. Это состояние, где кто-то любит, а кто-то - нет. Иногда мы все чувствуем себя игрушкой в какой-то непонятной игре.

- А еще, между прочим, в комментах пишут, что негоже взрослому мужчине такое петь. По-моему, классно, когда артист может быть разным, что-то пробовать новое. А вы как такие комментарии воспринимаете?

– Считаю, на такие вопросы вообще можно не давать никакого ответа. Это просто бессмысленные вопросы. И они свидетельствуют о том, что человек, который их задает, ограничен в своей свободе, в своих мечтах. Я не ограничен. И неограниченных людей в нашей жизни много.

Мне интересно показать, каким человеком был Тарас Шевченко

- Не знаю, видели ли вы пост Марички Бурмаки после просмотра мюзикла «Шевченко 2.0», в котором она написала, что EL Кравчук – это постмодернизм. А ее дочь сказала, что Андрей не дурачится, как кто-то иногда думает, а мощное явление украинской культуры, и надо глубже смотреть на вещи.

– Мария очень хороший специалист в искусствоведении, в языкознании. Она глубокий человек. И для меня этот пост был очень приятным и важным.

Помню, как на каком-то показе мод ко мне подошла очень красивая девушка, приятная, стильная, и говорит мне очень теплые слова, в частности, что очень любит мою песню «Голими». Мы побеседовали, сфотографировались. А потом Мария говорит: «Это была моя дочь, которую ты очень хорошо знаешь». А я действительно очень хорошо ее знаю, но не видел, наверное, лет 6-7. За это время Ярина из девочки выросла в очень красивую девушку. И я действительно был поражен ее хорошим стилем, вообще свободой, которой она обладает, пониманием моей песни. Она очень давно знает меня как певца, как человека в компании в гостях у ее мамы. Но ведь полюбить песню – это другое. Мне было очень-очень приятно.

Мария сама пишет классные, глубокие, интересные песни. Мы даже общались с ней, чтобы она написала мне песню. Может, что-то и получится, буду рад.

– Знаю, что вы очень любите Шевченко. Но чего вам стоило сделать такой мюзикл? В частности, на это нужны и деньги, а мы, обычные люди, не богатеем.

- Было очень сложно именно потому, что это происходило в Харькове. Если бы мы делали такой проект, например, в Киеве, было бы проще и с деньгами, и с репетициями. Представьте себе репетиции в Харькове под обстрелами все время!

Деньги давал «Гете-Институт». Приятно, что этот проект был профинансирован не из украинской кассы, которая сейчас важна для войны, а именно на привлеченные от меценатов средства.

Хорошая команда работала над этим проектом – огромная труппа Харьковского драмтеатра им. Шевченко, отличный режиссер, художник. Но я ожидал от этого проекта большего содержания, большего открытия Шевченко. Его дневники содержат не только биографию, в них отражается глубина человека. И очень хотелось этого человека показать. К сожалению, я считаю, что до конца это у нас не получилось.

Сейчас я уже не участвую в этом проекте. Может быть, будет другой проект, где я буду Тарасом. Думаю, это возможно, потому что я интересуюсь Шевченко. И то, что хотел сказать, еще до конца не сказал, ведь это была коллективная работа.

Вообще считаю, что о Шевченко должно быть много интересных современных спектаклей, проектов, мюзиклов. И это только начало. Я радуюсь, что омажи на стихи Шевченко звучат в этом мюзикле, хотя это не совсем мюзикл. Тот мюзикл, о котором я мечтаю, еще впереди.

– И это действительно круто – показывать не того Шевченко, которого нам преподавали в наши годы в школе.

- Да, хочется больше показать хипстера, раскрыть его отношение к тогдашней моде, трендам того времени. Он был именно такой. И в этом спектакле, к сожалению, вышла больше биографическая история, что и так все знают со школы.

Мне интересно показать, каким он был человеком. Вот о чем я мечтаю. Возможно, будет другой замечательный спектакль, возможно, с другими авторами. Посмотрим.

Тарас Петриненко защищал мой очень смелый образ

– Иногда вы публикуете архивные фото, и у людей эти снимки всегда вызывают оживленное обсуждение. У нас же, например, практически нет описанной истории украинского шоу-бизнеса и многое забывается, как было. Большие у вас архивы?

– Меня как-то научили уважать нынешнее время. А уважать свое прошлое меня научил мой директор Андрей Блинов. Ведь я такой человек, который не любит греметь медалями времен минувших лет. Я люблю современность, я думаю о будущем.

Конечно, интересные истории были в моей жизни. Эти 30 лет были насыщены интересными встречами, красивыми песнями, проектами.

Но я не делаю альбомов, которые мы иногда просматриваем, ностальгируем. Я буду лучше смотреть какие-то современные модные журналы, модные показы или слушать какого-нибудь модного диджея.

- Но очень важно и помнить, что и как было, это опыт.

– Конечно. Однако раньше я не уделял этому много внимания. И архив, как вы говорите, только сейчас становится архивом, честно говоря. Это была просто жизнь. Я не думал, что личная жизнь будет настолько интересна другим людям: походы на рейвы, открытие для себя современного искусства, например, кино. Помню, как мы пошли с Ладой Лузиной и Андреем Данилко смотреть в кинотеатр «Матрицу». Это был 1999 год. Мы сидели и комментировали весь фильм, было очень смешно. Поэтому есть личные воспоминания, которые на всю жизнь останутся в памяти.

Или, например, как мы стояли в огромной очереди, чтобы купить курицу-гриль. Мы были на гастролях, а это конец 1990-х, не все можно было тогда купить в магазинах, особенно где-то в провинции. И вот мы, огромная компания музыкантов – я, Наталия Могилевская, была такая группа «Игрушки» – стояли в огромной очереди, чтобы купить курицу-гриль. Я просто ненавижу очереди. Но в компании было весело.

А еще, помню, был очень классный момент, когда мы после церемонии награждения на фестивале «Червона рута» шли в гостиницу через весь Севастополь. Была ночь, транспорт не работал, а концертный зал находился на окраине города. Были я, Мария Бурмака, Юрий Фалеса с Ани Лорак, ТНМК, Кузя Кузьминский, солист «Братів Гадюкіних», Игорь «Колбаса» Мельничук, клавишник этой группы, Мирослав Кувалдин. Вот такая огромная компания шла через весь город. Интересные были разговоры в ту ночь. Я много общался тогда с Марией Бурмакой, мы только познакомились, а я восхищался ею, еще когда учился в училище им. Глиера.

- Еще одна интересная история, о которой вы немного вспоминали, что прототипом Гели, которую играла Радмила Щеголева, стала ваша с Андреем Данилко общая знакомая-косметолог. Почему именно она?

- Не знаю, могу ли называть ее фамилию, потому что она человек не очень публичный. Поэтому будем называть ее Гелей. Она очень хороший косметолог. Жила в Пассаже на Крещатике. И мы, будучи студентами, ходили к ней, потому что на тот момент нужно было следить за кожей, лечить.

А Геля была очень интересный человек, всегда делала много движений, но молчала. Данилко это тогда очень понравилось, что она молчит, но очень активная. И когда мы видели человека, который молчит, всегда вспоминали ее. А потом, когда уже появилась Радмила и нужно было ей придумать образ, Данилко сразу пришла идея, что Геля будет молчать, но будет очень активная. Такая немного косметолог (смеется).

- Одна из ваших коллег однажды сказала: если я решу написать книгу о шоу-бизнесе, будет горячо. Если бы вы писали такую книгу, кому отвели бы центральное место?

– Центральное, наверное, отвел бы просто своей судьбе. А если говорить о людях, то действительно многим благодарен за свой путь. Хочу вспомнить, например, Тараса Петриненко и Василия Вовкуна. Это люди, которые поверили в меня, когда был совсем юным. Благодаря им у меня была возможность петь на «Червоній руті». Тарас Петриненко был в жюри и защищал мой очень смелый образ, ведь я уже в то время был очень экспериментальным, слишком модным и независимым для «Червоної рути» артистом.

Если бы не они, не знаю, как все сложилось бы дальше. Я вернулся в Киев после фестиваля уже достаточно известным  человеком, начались интервью, приглашения на концерты. Очень быстро все закружилось, буквально день в день.

Конечно, вспомню Женю Рыбчинского, менеджера и директора, с которым сейчас работаю, Андрея Блинова. Все эти люди влияют на мою судьбу. К примеру, Андрей Блинов написал для меня песню «Ла-бу-бу-бу», Женя Рыбчинский – песню «Нічий». Костя Гнатенко всегда рядом как автор, как человек, у которого очень классный вкус. Есть много людей, которые всегда вдохновляют.

Многих людей, которые мне важны, лично даже не знаю. Мы или еще не знакомы, а с кем-то, к сожалению, уже и не познакомимся. С Игорем Покладом я познакомился только год назад, хотя всегда пел его «Наречену», и это была важная песня. Но возможности познакомиться, лично пообщаться не было. И я очень жалею об этом. Но счастлив, что все-таки мы провели вместе прекрасные несколько дней за общением, за песнями, за воспоминаниями у него дома. Это на всю жизнь останется в моем сердце, в моей личной истории.

Очень любили общаться с Кузьмой у него дома

– Вы со многими знакомы еще с юных лет, со многими имеете теплые отношения. Кого-то можете назвать другом?

– Я никогда не пытался строить отношения именно в среде своих коллег. Судьба сама всегда посылает мне таких людей.

Очень уважаю и общаюсь с Марией Бурмакой, Фаготом, Игорем Мельничуком из «Братів Гадюкіним», Мирославом Кувалдиным. У нас хорошие отношения и сейчас, но это просто отношения. А если говорить об очень близком круге, это - моя команда. Все артисты много времени уделяют работе. И если рядом с тобой достойные люди, которые тебя уважают, и которых уважаешь ты, это и есть твое ближайшее окружение.

Благодарен судьбе, которая подарила мне встречу с командой, с которой работаю сейчас. Это действительно единомышленники, которых я очень ждал в своей жизни. Ведь было много директоров, менеджеров, которые, к сожалению, воспринимали все просто как работу.

- В свое время Кузьма написал для вас песни «То моє кіно», «Душа», которые, как вы говорили, в определенной степени стали для вас пророческими. В чем пророческими?

– «Доля» тоже пророческая песня. Во втором куплете я пою о том, что все плохие мысли мы должны сжечь в сердце и всегда напоминать своей судьбе, что мы живы, мы к чему-то стремимся. Это тоже моя жизнь.

Песня «То моє кіно» – именно о том моменте в жизни, когда бывает сложно, когда мои песни иногда покрывает пепел. И я пою об этом – «попіл залишився від моїх пісень, знов я сам під небом і вночі, і вдень».

Или, например, «Душа». Во мне всегда живет парадокс. Одновременно я пою и «полюби мене», и «не люби мене», и «поцілуй мене», и «не цілуй мене», «знову один» и «знову одна».

– А для меня песня «То моє кіно» – об одиночестве. Вы одинокий человек в жизни? Причем я не считаю, что одиночество – это плохо.

– Нет, эта песня не о личной жизни, она о творческой жизни. «То моє кіно, ні про що воно» – это же кино, которое я снимаю в жизни. Это не всегда личная жизнь.

Возможно, здесь есть и об одиночестве, как вы говорите. Иногда я чувствую одиночество. Считаю, быть в одиночестве очень полезно. У тебя есть время что-нибудь написать, подумать, помедитировать, развиваться. Расти внутри себя тоже очень важно. Люди забывают об этом. Они очень часто зацикливаются на материальных показателях – а какой у меня телефон, авто или что-то еще. Если нет личного духовного развития, все это в одночасье может исчезнуть, и человек просто может себя потерять.

– Как создавались эти песни? Вы вместе с Кузьмой над ними работали?

– Я всегда инициатор своих песен. Очень часто я просто что-то придумываю, какое-то слово или настроение. Где-то мы поразговаривали с Кузьмой, он пригласил домой: «Приезжай, поиграем на гитаре, что-то попоем». Мы очень любили общаться у него дома. Мы жили рядом, я – на Оболони, он – на площади Шевченко, это очень близко.

Я приезжал на кофе, и мы могли целый день о чем-то разговаривать, что-то вспоминать. Так поговорили, а в следующий раз у него уже написана строка, а в следующий - еще одна. А потом он звонит и говорит: «Написал «То моє кіно». Эту песню писали с очень тщательной редакцией Жени Рыбчинского. Мы вместе все это делали и очень чувствовали, что делаем особенную песню. Она очень красивая.

– А ваша любимая песня какая? Может, и сложно выделить за эти 30 лет, но в данный момент?

– А я вам отвечу, и вы очень удивитесь. Моя самая любимая песня та, над которой я сейчас работаю. Вам первой открою маленькую тайну и спойлер – называется «Вісім міліардів». Сейчас готовлюсь к записи в студии. Чувствую каждую ноту в этой песне, ее дыхание. Это будет следующая хорошая песня после «Ла-бу-бу-бу».

Стараюсь всегда развивать свой вкус, чтобы это было интересно людям

- Что касается ваших ярких образов – вы сам себе стилист или кто-то помогает?

- Главный мой стилист – моя команда. Мы вместе собираем мой образ. И он всегда отвечает моей личности. Ничего неестественного, чего-то, чего у меня нет, мы не делаем. А потом уже обращаемся к специалистам. Если это волосы – это Арсен Костин. Если это, к примеру, костюм, пиджак, может быть Анжела Чигрин. Если это художественный образ в целом – это Таня Островерхова.

Многие вещи появляются в моей жизни в посылках от друзей со всего мира. Показываю команде, и мы вместе выбираем. Сейчас есть интернет, много информации, возможность фантазировать и очень быстро все это воплощать.

Честно говоря, иногда люди, которые рядом, могут завести тебя в стиле совсем не в ту дверь, как говорится. Поэтому мне повезло с командой.

- В прошлом году в городе Хуст отменили ваш концерт якобы из-за ваших ярких образов. Это первая подобная ситуация в жизни?

– Хорошо, когда концерт отменяют по этой причине, а не потому, что билеты не продаются. Всю свою жизнь я мерил успех проданными билетами на концерты. А там все как раз продавалось.

Такие случаи у меня были всю жизнь. Очень часто, особенно в начале карьеры, когда, например, я поехал в огромный тур с шоу «Нічий», мамы не давали своим дочерям денег, чтобы они могли прийти на мой концерт. Говорили: «На EL Кравчука не пущу, он там такое делает!» Хотя ничего особенного я и не делал. Что они придумывали себе – не знаю. Но ведь не пускали.

А сейчас встречаю тех девушек, они уже взрослые, и они мне говорят: «Сейчас я так счастлива, что могу сама себе купить билет и не просить у мамы».

Я певец свободы. Я, наверное, провоцирую эту свободу. Показываю: если я могу быть таковым, потом, спустя годы, и Ziferblat может быть таким. Да кто угодно сейчас может быть таким! А что было бы, если бы меня не было? Вообще, что было бы со стилем? Я всегда делаю то, что актуально, что делают, например, в Европе или Америке. И делаю это очень быстро. Иногда мне говорят, что я очень быстрый и действую на опережение.

- Просто сейчас это выглядело, будто люди из пещеры какой-то вылезли. Времена же уже другие.

– Такие люди есть. И они группируются. Позитивные, красивые душой люди иногда просто не хотят ничего писать. А вот такие будут писать очень активно.

– Кстати, вы сами говорили, что иногда хейт – это интересно. Научились абстрагироваться?

- Для меня интересно, если это какой-то ценный совет, мнение. Хейт же тоже может быть и советом, и мнением.

Я начинал еще в то время, когда не было ютуба, интернета, поэтому я привык. В те времена популярными были газеты. И это было действительно более влиятельно на общество, чем сейчас. Например, в начале 2000-х яркая обложка и скандальный текст – и все, тебя обсуждает вся страна. Ты – тема для разговоров у людей на кухне, понимаете?

Я привык не обращать внимания на какие-то мелкие, завистливые комментарии или мнения. Я иду своим путем, верю в себя, владею профессией. Перед тем, как выйти на сцену, я этому учился. Я знаю, что такое хорошо, что такое плохо. И стараюсь всегда развивать свой вкус, чтобы это было интересно людям.

- О газетах вы действительно точно подметили. Ведь сейчас столько этих комментариев, информации, что завтра все это уже не вспомнят.

– Раньше это было огромное влияние. Помню, приезжал к родителям, а на кухне настоящее совещание: «что ты там делаешь?», «что ты одеваешь?», «почему не можешь спокойно жить?», «все нам звонят, все нас видят»…

В какой-то момент мне все это так надоело, что я сказал своим близким и семье: «Воспринимайте меня исключительно как человека, забудьте, что я певец. Пусть EL Кравчук будет на сцене, а я буду с вами». И все стало нормально: «сыночек, как ты? как здоровье?»… Забыли, что есть EL Кравчук (смеется).

- Это нужно иметь и большую внутреннюю силу, чтобы идти против течения.

– Если это твоя жизнь, ты об этом не задумываешься. Ты просто идешь и делаешь свое. Если ты это делаешь ради зарабатывания денег, какой-то популярности, славы, ничего хорошего не будет. Это точно. Наверное, будут разочарования, депрессии. А если это твоя жизнь, то этот двигатель невозможно остановить.

Это даже не я решаю. Так дает Бог, так складываются обстоятельства. Я просто иду своим путем и чувствую тепло, добро, благодарность.

– И на этом пути еще нужно суметь остаться человеком, удержаться, не зазнаться.

– Слава Богу, удержался. Близкие люди удержали. Когда тебе 18-20 лет, тоже такое мог сделать, что сейчас и не хочется вспоминать. У всех бывают этапы звездных болезней, каких-то не очень хороших поступков к близким. Я научился в определенное время иронизировать над собой, иногда смеяться.

Когда делал шоу «Солдат кохання» в 2000 году, у меня были в балете очень красивые девушки топлесс, с обнаженной грудью. Они были будто русалки в этом шоу. Так много лет уже делали, например, в Париже «Мулен Руж» или Crazy Horse.

И вот я думаю, возможна ли такая свобода у нас на сцене сейчас? Не знаю, как ответить. Возможно, время такой свободы, которая была в то время, еще придет.

Медитации классно помогают чувствовать жизнь

– Вы были бы ярким участником «Танцев со звездами». Вас никогда не звали?

– Звали. Но в то время мы играли спектакль «Гамлет», который ставил режиссер Андрей Жолдак, объехали многие страны, открывали для себя Европу, Европа – нас. Тогда было не до этого, честно говоря. А последующие сезоны мне уже были не интересны. Это все вторично. Это как «Х-фактор». Я не верил тому, что происходило. Я слышу хорошее пение, а люди никуда не проходят. Слышу некрасивое пение, и люди идут дальше. Зачем? Чтобы смотреть по телевидению, как они падают, чтобы смеялись? Это вообще какая-то картонная история для меня.

– Вы учились в аспирантуре. Какая ваша новая профессия?

– Я еще учусь. Остался еще год. И это будет ответственный год, я буду писать докторскую работу. Это факультет философии. Но на этом факультете есть возможность исследовать психологию творчества.

К примеру, работу с инклюзивными детьми, как с ними поставить спектакль в садике. Чтобы всем деткам это удалось, спектакль должен быть очень простым, понятным, несложным. И тот, кто его ставит, должен все делать по технологии. Об этой технологии будет моя работа.

– Почему вы пошли дальше учиться?

– И для себя, и, наверное, для мамы, она мечтала, чтобы я был образован. Когда она услышала об этой идее, была в восторге. Поэтому, пожалуй, даже больше для мамы это делаю. И это же классно, когда человек становится лучше и лучше.

Кстати, маме очень нравится «Ла-бу-бу-бу». Когда увидел, что маме нравится, понял, что она зайдет и взрослым, и детям.

Мне присылали видео из детского хаба в Запорожье, где дети собираются во время обстрелов. Я приезжал к ним в гости, когда был на гастролях, мы с ними общались. И чтобы не слышать того ужаса в момент обстрелов, дети включают «Ла-бу-бу-бу» и танцуют. Приятно, что песня нужна и в такое время, и в таком месте.

– Подписчики у вас интересуются, какую молодильную воду вы пьете, ведь внешне не меняетесь и классно выглядите. Что вас молодит?

– Я, как и любой человек, могу выглядеть не всегда красиво. Просто вы не видите (смеется). Наверное, это генетика. А еще считаю, что на это влияют и люди, которые рядом со мной. Когда рядом есть люди, которые меня уважают, которых я уважаю, есть ощущение настоящей любви, это вдохновляет. Я как птица Феникс, которую возрождают именно люди.

Конечно, хожу к стоматологу, косметологу, занимаюсь спортом. Думаю о своем питании, потому что то, что мы едим, потом видим и внешне. Занимаюсь хореографией. Очень люблю медитации. Советую всем, кто имеет 10 минут свободного времени в день, просто помолчать, убрать из головы лишние мысли, подумать о солнце, луне, о себе, о своей любви. Такие медитации классно помогают ощущать жизнь.

– Вы позволяете себе сегодня мечтать? Потому что мнения разнятся, кто-то учится жить одним днем. Но я придерживаюсь мнения, что мечты не дают нам останавливаться.

– Я тоже так думаю, что мечта поддерживает амбициозный баланс быть лучшим в мире. И это хорошая амбиция для каждого человека. Но иногда мы уделяем этому слишком много внимания.

Сегодня планирование на 2-3 дня – это вполне нормально. Мы должны относиться с огромной благодарностью к нашим Вооруженным силам, что имеем такую крепкую страну, что имеем хотя бы эти 3 дня планирования.

А мечта – это не об этих трех днях, не о годе и вообще о времени. Мечта – это об удаче, о случае, о том, что мы называем любовью с первого взгляда. Мы ведь ее не планируем!

Я в своей мечте вижу себя на огромном стадионе со многими людьми. Я в своей мечте вижу себя с концертами не только в Украине, но и во многих других странах.

Мне, например, с выходом «Ла-бу-бу-бу» звонят агенты из Испании, Германии, но я говорю, что гастроли потом. Я вообще не очень хочу сейчас уезжать из Украины. Мне здесь достаточно и работы, и внимания. Хочу быть дома с нашими людьми.

А эти мечты сбудутся обязательно. А еще в своей мечте я вижу море. Очень люблю море, поэтому очень соскучился по нему. И когда будет победа, мир, первое, что сделаю для себя – поеду на море.

- Не хотите куда-то уезжать потому, что где-то будете чувствовать себя некомфортно в эти времена?

– Да. Я не могу отделиться от того, что происходит. Это жизнь моей страны и людей, которых я уважаю и люблю.

– Когда каждый день у нас трагические события, как вам удается держать баланс, чтобы писать музыку?

– Я снова отвечу вам, что это не от меня зависит. Эта сила и желание откуда-то дается. Меня творчество спасает. Моя команда знает, что не бывает ни одного дня, чтобы я не выучил какую-то песню, какой-то текст. Эта песня может никогда и не прозвучать публично, например, но она будет звучать у меня дома или для близких друзей. Сейчас учу на арабском языке песню, которая в переводе называется «Моя прекрасная страна». На арабском языке спеть красиво, по-настоящему очень сложно. Я выучил только первые два куплета и припев. Финал песни еще впереди. И когда ты так делаешь, то делаешь не потому, что нужно, а потому, что ты без этого жить не можешь.

А как сегодня сложно спасателям, которые пасают людей под завалами, как сложно военным, как сложно медикам, как сложно учителям… Артистам тоже сложно. Сложно жить всем в стране, в которой идет война. И нужно нормально относиться к тому, что нам сложно. Невозможно сейчас чувствовать себя в другом состоянии. Но у человека есть надежда. Помните об этом всегда, потому что надежда ведет нас вперед.