Золотой унитаз и моральное обнищание

В ванной комнате Тимура Миндича — бизнесмена, продюсера, совладельца студии «Квартал 95» и друга украинского президента — стоит золотой унитаз. Этой детали из частного жизни человека, который не занимает никакие публичные должности, хотелось бы не знать и не обсуждать. Однако обсудить стоит, потому что инкрустированный золотой мозаикой туалет в резиденции Виктора Януковича еще достаточно свеж в нашей памяти. «Золотой унитаз» олицетворяет все, от чего украинское общество давно и настойчиво хочет избавиться: коррупцию, жлобство и предательство в высших эшелонах власти. Хочет, впрочем, пока без особого успеха: золотые унитазы склонны к самовоспроизведению. Интересно разобраться, почему.

Справедливости ради стоит вспомнить, что тяга людей с деньгами к роскошному убранству отхожих мест — признак не только украинской политической жизни. Например, Дональд Трамп вполне мог бы иметь один или несколько таких, учитывая его страсть к сплошь золотым интерьерам. В 2017 году, во время своей первой каденции, действующий президент США пытался получить от музея Гуггенхайма полотно Ван Гога, чтобы украсить свои покои в Белом доме. Вместо этого музей в лице художника Маурицио Каттелана предложил Трампу украсить резиденцию своим произведением искусства — полностью функциональным 18-каратным золотым унитазом под названием «Америка». Двумя годами позже этот предмет похитили из Бленгеймского дворца в Оксфордшире, Британия. И хотя воров нашли и осудили, сам унитаз исчез бесследно. Если бы Дональд Трамп тогда согласился принять подарок от музея, эта история имела бы более счастливый конец.

У турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана тоже есть своя история с золотым унитазом. В разгар острого политического кризиса 2015 года лидер оппозиции Кемаль Кылычдароглу обвинил Эрдогана в том, что тот использовал деньги налогоплательщиков для обрамления золотом своей туалетной комнаты. Ничего такого в доме президента Турции не нашли, а оппозицию уничтожили под ноль.

Ну и еще показательный пример. В стране-агрессоре относительно недавно осудили за коррупцию и посадили на 20 лет бывшего начальника Госавтоинспекции регионального уровня. В тамошней печати широко обсуждали туалет и ванную комнату в его доме — конечно, украшенные золотом.

То есть золотой унитаз в мировом политическом контексте прижился как средство откровенного политического троллинга, используемого для демонстрации несогласия или презрения к людям с полномочиями.

Однако властная верхушка в Украине, кажется, до сих пор воспринимает туалетную роскошь без какой-либо самоиронии, а буквально — как роскошь. И эту искреннюю преданность идеалам безвкусицы, которую лелеет каждое последующее поколение украинских политиков, каждый последующий режим, понять сложно.

Одно из возможных объяснений, вероятно, можно найти в идеях Зигмунда Фрейда, который в сновидениях и ассоциациях своих клиентов находил доказательства того, что в человеческом бессознательном представления о золоте и экскрементах тесно связаны между собой. Во-первых, потому что они олицетворяют совершенно противоположное: золото — это нечто невероятно ценное и привлекательное, а отходы жизнедеятельности — то, что должно быть отвергнуто. Такой разительный контраст создает крепкая ассоциативная связь между обоими понятиями — и вот уже символическим языком бессознательного дерьмо означает золото. Люди, не очень склонные погружаться в глубины самопознания, могут принимать эти ассоциации, так сказать, за чистую монету — без лишних рефлексий и, как уже было сказано, иронии. Как следствие имеем этот бесконечный золотой хит в быту отечественного политикума.

Во-вторых, Фрейд выразительно описал так называемый анальный характер, связанный с соответствующей стадией развития человека, когда происходит усвоение туалетных навыков. Некая фиксация на этой стадии способствует формированию таких черт, как страсть к накоплению и скупость. Как пишет еще один классик психологии Эрих Фромм, жизненная энергия людей с таким характером направляется преимущественно на то, чтобы иметь, сберегать и накапливать деньги и вещи. И хотя идеи Фрейда и Фромма сегодня мало кто воспринимает буквально, они точно уловили этот параллелизм денег и туалетных практик, который очень четко проявляется и в нашей современной жизни. Таким образом, одно из объяснений, почему украинский политический класс продолжает пополняться людьми, которые хотят пользоваться отхожими местами из золота, заключается в том, что неизменной остается природа отечественного богатства. Механизмы накопления богатства те же, что и во времена Януковича, следовательно, и люди в эту сферу приходят с той самой структурой характера и навыков — сесть на поток, отмыть и т.п. Звучит вполне по-туалетному, правда же?

Еще один момент, который стоит обсудить. Золотые унитазы, как и золотой батон из имения Виктора Януковича или золотой вагон из имения Виктора Медведчука, — это мертвые вещи. В том смысле, что такой способ вкладывания средств не создает никакой добавленной стоимости. Туалет с драгоценным покрытием работает не лучше, чем обычный. А батоны или вагоны из золота совсем не имеют утилитарной ценности — их нельзя съесть, на них нельзя никуда поехать. Проблема мертвого капитала ярко и во всей полноте проявилась еще во время дебютного обнародования электронных деклараций о доходах народных депутатов и публичных деятелей в 2016 году. В этих декларациях мы увидели везде одно и то же — предметы роскоши, которые скупаются в товарных количествах (несколько пар часов Hublot, несколько люксовых автомобилей, несколько десятков квартир и земельных участков и т.п.). Горько, что люди идут в политику, чтобы конвертировать власть в деньги. Еще хуже то, что эти деньги остаются мертвыми, потому что у держателей этих средств нет ни воображения, ни фантазии, ни видения, для чего деньги вообще нужны.

В психологии есть понятие «монетарная удовлетворенность». Это состояние, когда человек имеет все необходимые материальные ресурсы (деньги, жилье, другие возможности), чтобы жить полноценно и реализовать свой потенциал. Ловушка обогащения через власть заключается в том, что это процесс, замкнутый сам на себя. Никакого выхода в состояние монетарной удовлетворенности, после которого начинается какое-то развитие, здесь не предусмотрено.

У того же Фромма есть известная работа «Иметь или быть», где он описывает фундаментальную разницу между двумя образами жизни. Один ориентирован исключительно на завладение разными вещами, которые дают человеку возможность чувствовать себя ценнее, важнее и защищеннее. Однако это коварная ориентация, потому что деньги руководят человеком так же, как и человек — деньгами. Они закрывают много жизненных потребностей, в частности и нематериальных. Теоретически можно купить и уважение, и долгую жизнь, и любовь. Однако подобно царю Мидасу, который превращал все, к чему прикасался, в золото — то есть в нечто мертвое и нефункциональное, люди, которые верят, что «иметь» важнее, чем «быть», рано или поздно сами превращаются в вещь среди прочих вещей. В конце концов, коррупция — это тоже способ продать себя дороже.

Другой образ жизни, описанный Фроммом, ориентирован на становление. Чтобы стать полноценно функционирующей личностью, которой интересна жизнь как таковая, люди вокруг, возможности создать что-то новое, самих лишь денег недостаточно. Нужно быть, а не иметь.

В гуманистической психологии принято делить человеческие потребности на две категории — потребности защищенности и роста. К первой категории относится все, что формирует основу нормальной и достойной жизни: прежде всего безопасность, потом принадлежность к определенному сообществу (семье, профессиональной среде, клану) и, наконец, самооценка. Выпадение хотя бы одного из этих компонентов резко ухудшает жизненный баланс и создает зияющую дыру, вопиющий дефицит, который требует заполнения. Кратчайший путь к удовлетворению потребности защищенности лежит через получение власти, денег или статуса.

Потребности роста выразительнее проявляются у людей, у которых все хорошо с защищенностью. Проблема в том, что люди, которые в Украине имеют деньги и власть, чаще предпочитают оставаться на том уровне, где у них уже есть власть и деньги, никуда не расти. Именно поэтому у них нет воображения, что еще делать с деньгами, кроме как покупать бесконечные предметы роскоши. У них прежде всего нет такой потребности — расти, познавать, реализовывать предназначение, которое больше, чем кошелек.

Исследования показывают, что отношение к деньгам как к универсальному ответу на все вопросы человеческого бытия присуще не только политическому классу, но и нашему обществу в целом. С тем лишь отличием, что у большей части общества многочисленные зияющие дыры и дефициты в потребностях защищенности и призрачные шансы их «монетарного удовлетворения».

Не имея возможности поднять голову и рассмотреть должным образом жизнь, преисполненную немонетарных удовольствий и смыслов, украинцы до сих пор вынуждены вращаться в политической диалектике золота и дерьма. Впрочем, именно здесь, вероятно, и скрывается ключ к пониманию того, почему коррупцию в нашей стране так трудно искоренить. Потому что в ее основе лежит искаженное понимание ценного. Каждый раз, заходя на новый политический цикл, украинцы надеются, что наконец все сделают иначе. Однако снова получается путаница, и самое ценное, самое важное и самое светлое подвергается остракизму, а вредное и отравляющее — возвеличивается.

Но рано или поздно все будет иначе, потому что с каждым обнаруженным у слуг народа золотым унитазом мы, стоит надеяться, будем точнее отделять мертвые ценности и цели от живых.