Путин будет продолжать игру, пока Трамп не сорвется с крючка - Александр Морозов

Решения Путина или его окружения о завершении войны возможны только после эскалации, которая затронет саму Россию, считает эксперт.

15 августа 2025 года на военной базе Эльмендорф-Ричардсон в в Анкоридже, штат Аляска, состоялась встреча президента США Дональда Трампа и российского диктатора Владимира Путина. Встреча на Аляске длилась около 2,5 часов и подверглась критике за отсутствие конкретных результатов по Украине и легитимацию Путина, которая позволила последнему демонстрировать "политический триумф".

В интервью Главреду политический философ, преподаватель Карлова университета в Праге, руководитель Института свободной России Александр Морозов рассказал, почему встреча на Аляске стала публичным унижением Трампа, что указывает на продолжение войны Кремлем в 2026 году, как Путин может использовать встречу с Трампом и Зеленским и почему в войне вместо россиян за РФ могут начать воевать выходцы из Центральной Азии.

Какое у вас общее впечатление от этой встречи на Аляске?

Это довольно драматичный провал всей шестимесячной американской инициативы по попытке добиться прекращения огня. Причем само слово "прекращение огня", независимо от формы и условий, вообще не прозвучало ни на пресс-конференции, ни в других заявлениях американской стороны. Тем более, что об этом ничего не упоминает Кремль, что странно.

Надо помнить, что у Дональда Трампа еще в феврале была конкретная идея — прекращение огня без предварительных условий. Кремль эту инициативу непрерывно торпедировал, и позиция Путина была ясна. Поэтому многие спрашивали себя: а в чем тогда смысл встречи на Аляске?

Буквально десять дней назад большинство наблюдателей сходились во мнении, что для такой встречи нет содержания. Но после визита Стива Виткоффа в Москву появились слухи, что он якобы привез какое-то предложение от Путина. Началась стремительная подготовка, занявшая всего неделю, и встреча все же состоялась.

В результате то, что мы увидели, вызывает не просто разочарование, а своего рода шок. Потому что весь формат встречи на высшем уровне выглядел как слом традиций международных отношений и мировой дипломатии. На это обращают большое внимание, потому что:

Все это могло создать впечатление, что состоятся шестичасовые переговоры с конкретным результатом, который будет оглашен. Но ничего этого не произошло.

Смотрите видео интервью Александра Морозова Главреду о результатах встречи на Аляске:

Зачем, на ваш взгляд, Трампу вообще нужна была эта встреча? Ведь, как вы сказали, все понимали, что для нее нет содержания.

Примерно 10–12 дней назад стало ясно, что переговорная инициатива Трампа зашла в тупик, и из него нужно было искать выход. Одни ожидали, что он выступит с угрозами в адрес Кремля. Сам Трамп давал понять, что дает 50 дней или 10 дней на решение вопроса. На фоне этого произошедшее выглядит вдвойне анекдотично. Спрашивается: зачем было говорить об этом, давать сроки, произносить невнятные угрожающие слова о 500-процентных пошлинах, которые могут быть введены?

Некоторые предполагали, что он просто выйдет из ситуации, займется другим делом, мол, пусть этим дальше занимаются Мерц и Стармер. Однако вместо этого Трамп, очевидно, пошел на поводу у конструкции, придуманной в Кремле, и не получил в результате ничего. Если смотреть из Европы, это выглядит как безусловный провал: плохо подготовленная встреча, которая вместо ожидаемого результата демонстрирует крайнюю слабость США. Возможно, фанаты Трампа в Америке видят в этом оглушительный дипломатический успех, но в Европе восприятие совсем иное.

А как внутри США воспримут эту встречу? Может ли это создать угрозу для Трампа?

Думаю, что пока нет. Американский избиратель прислушивается к тому, что говорят по итогам встречи Марко Рубио и другие высокопоставленные лица. А они заявляют, что "мы не все до конца вам сообщаем, но есть перспектива, определенный прогресс может быть достигнут". Надо сказать, что разные аудитории воспринимают такие заявления по-разному. Очевидно, что слова о том, будто достигнут какой-то прогресс, выглядят издевательски, если смотреть на ситуацию хотя бы из Центральной или Восточной Европы, не говоря уже об Украине.

А вот в Соединенных Штатах подобные заявления могут воспринимать за чистую монету. Поэтому я бы сказал, что внутри США это вряд ли окажет серьезное влияние. Тем более, что американцы скорее отмечают другой момент: у Трампа был публично обозначенный успех в завершении многолетнего армяно-азербайджанского противостояния. Возможно, дальше ситуация будет развиваться иначе, но сам факт зафиксирован. Так что применительно к своей американской аудитории Трамп пока еще ничего не потерял.

Судя по сказанному после встречи, во время пресс-конференции, вопрос Украины фактически не поднимался. От него, по всей видимости, всячески уходили. О каком тогда "прогрессе" говорят Рубио и сам Трамп?

На мой взгляд, это лишь риторика в плохой ситуации - ни Рубио, ни Трамп не могут объяснить, о каком именно прогрессе идет речь. Это просто слова. Звучат рассуждения о том, что следующим шагом может быть встреча Зеленского с Путиным, либо встреча втроем — Трампа, Зеленского и Путина, или в каком-то расширенном формате. Но, как мы видим, подобная перспектива из переговоров на Аляске абсолютно не вытекает.

Дональд Трамп может повторять мантру о том, что он сделал свой шаг, а теперь шаг должны сделать Зеленский и Путин. Но возникает вопрос: а что вообще может быть предметом такой встречи? Возможно, в ближайшие трое суток мы узнаем что-то новое, но на данный момент повестка остается неясной.

Если идея прекращения огня без предварительных условий больше не рассматривается как базовая концепция .до дальнейших шагов, то что тогда остается в качестве предмета обсуждения? Особенно если речь идет о встрече Путина и Зеленского. Если цель в том, чтобы Зеленский, как и Трамп (а до этого многие европейские лидеры) просто еще раз выслушал меморандум Путина — рассуждения о "первопричинах войны" и о необходимости защиты национальных интересов РФ, — то подобная встреча, конечно, возможна. Любой может выслушать это один раз, в том числе и Зеленский. Но у такой встречи нет никакой перспективы: все разъедутся, а военные действия будут продолжаться.

Таким образом, вопрос о том, как оборонять Украину дальше, в том числе в рамках глобального альянса поддержки, останется неизбежным. Для Путина по-прежнему остается главным вопросом — как дальше захватывать те четыре области, которые он присоединил к России в нарушение не только всех международных норм, но и самой философии мировой политики после Второй мировой войны. Поэтому говорить о каком-либо "прогрессе" в этой ситуации очевидно не приходится.

Речь идет лишь о том, что по итогам встречи на Аляске Владимир Путин снова показал: он успешно продолжает морочить голову Трампу и его ближайшему окружению. А Трамп не смог зафиксировать для себя никаких реальных результатов. По сути, это неудача конкретной инициативы.

На протяжении шести месяцев Трамп пытался запустить миротворческий процесс, но уперся в стену несогласия Путина на любые промежуточные шаги. Это можно было признать и двигаться дальше. Но, по всей видимости, по психологическим причинам Трамп не способен выйти из этой ситуации: он, вероятно, считает, что было бы признанием его личного поражения. И, очевидно, это лишь усугубляет ситуацию.

До встречи Трамп неоднократно угрожал Кремлю введением санкций. Теперь же, похоже, он снова отложил этот вопрос на те самые пресловутые 2–3 недели. Именно такой срок он в очередной раз озвучил в интервью после встречи. И у любого адекватного человека здесь возникает вопрос: чего именно ждет Трамп?

Это крайне неудачная стратегия. Дело в том, что в случае санкций существует определенный механизм: если вы публично угрожаете, но не действуете, это обесценивает саму меру. Мы сейчас находимся именно в такой ситуации. По сути, вместо того чтобы просто готовить санкционные решения или создавать контролируемые утечки об их содержании, Трамп громко заявляет о них, а потом откладывает.

В результате у противоположной стороны вырабатывается привычка к подобным угрозам. Более того, она получает время заранее подготовиться к последствиям. Конечно, существуют более радикальные меры давления на Кремль, чем те, что были ранее предприняты. Они тоже не всесильны и не могут полностью изменить ход войны, но тем не менее способны дать определенный результат. Однако если ими лишь размахивать и не применять, это превращается в крайне плохую политику: во-первых, это расслабляет союзников, потому что они теряют доверие. Во-вторых, дает противнику возможность подготовиться.

Поэтому сейчас вопрос уже не в том, обещал ли Трамп пошлины и не в том, введет ли он их. Вопрос переходит в иную плоскость: будут ли Соединенные Штаты обеспечивать поставки вооружений для Украины — через европейские страны или же решением Пентагона напрямую. Или же это будет комплексная схема: частично через Европу, частично — напрямую по решению Трампа. И главное — как эта система будет работать в 2025–2026 годах.

Потому что мало кто сейчас ждет, что политика давления на Кремль даст какие-то результаты. Это не означает, что давление нужно отменять — оно, безусловно, должно сохраняться. Но больших надежд на него уже никто не возлагает. И встреча на Аляске очень ясно показала: исход войны не будет зависеть от того, что Путин вдруг сам решит "с доброй улыбкой" завершить ее на справедливых условиях.

Это означает (и многие сегодня справедливо вспоминают необходимость аналогии с политикой Рейгана), что речь идет о принципиальной установке: путинизм как политическая система, укрепившийся в России, теперь фактически неотделим от самой России. В настоящий момент – это единое целое. Остановить войну можно только разрушив путинизм как модель, которая бесконечно порождает агрессию и войну — и, как все понимают, будет продолжать это делать.

В этом смысле позиция Трампа выглядит неимоверно наивной, если он рассчитывает остановить войну, апеллируя к каким-то гуманистическим чувствам Владимира Путина. За шесть месяцев Трамп снова и снова использовал один главный аргумент: "Владимир, разве вы не видите, что убиваете тысячи людей каждый день?". Но весь мир смотрел на такие слова с удивлением. Ведь очевидно, что именно Путин убивает и делает это последовательно, не собираясь это останавливать, открыто заявляя о своих намерениях в программных документах и выступлениях. Все кремлевские спикеры подтверждают это, и никто из них не проявляет ни малейших гуманистических мотивов. Никто не говорит: "Да, в конечном итоге мы хотим прекратить войну, потому что нам жалко людей". Ничего подобного не звучит. К чему тогда здесь обращался Трамп? Вся эта риторика Трампа была обращена к воображаемому Путину, которого нет на планете Земля.

Именно поэтому сейчас, на мой взгляд, наступает момент, когда Соединенные Штаты в диалоге с европейскими союзниками должны признать: та стратегия переговоров, предложенная Трампом, себя исчерпала и не имеет перспектив. Требуется другой ход — даже если речь идет о временном прекращении огня.

Как вы считаете, что теперь будет делать Путин? Ведь он явно воспринял встречу на Аляске как личный триумф. Чего от него стоит ожидать дальше?

Совершенно верно, это большая проблема. Трамп создал ситуацию, при которой встреча фактически не может трактоваться иначе, как триумф Путина. В окружении диктатора это будет воспринято как очередное доказательство его "политического гения".

Это означает, что Путин, во-первых, продолжит маневрировать в отношениях с Трампом: говорить о "необходимом следующем этапе переговоров", выдавать за перспективу стамбульский процесс, на который ссылается и сам Трамп. Хотя в действительности, за исключением гуманитарного трека, ни военный, ни политический трек этих переговоров никуда не ведут. Но Путин будет играть в эту игру, пока Трамп не "сорвется с крючка".

И при этом непонятно, когда завершится активная фаза российского наступления — она явно продолжается. Многие считают, что она остановится осенью и потребуется время для подготовки следующего этапа. Но все, что демонстрирует Путин своими решениями внутри страны, говорит о том, что он собирается вести войну и в 2026 году - нет ни малейших оснований пока видеть, чтобы Путин собирался прекратить войну за четыре региона.

Вы сказали фразу о том, что Путин будет продолжать игру, пока Трамп не сорвется с крючка. Что могло бы подтолкнуть его к такому шагу?

Проблема в том, что Трамп на предыдущей фазе уже продемонстрировал максимум возможного давления и угроз в его представлении. Он заявил о направлении двух подводных лодок, о попытках изменить позицию Индии и Китая в отношении российской нефти, делал заявления о российском торговом флоте. Даже если бы он поддержал концепцию "ценового потолка" на нефть, которую продвигает ЕС, это не стало бы новым шагом — Трамп, к несчастью, уже все это продемонстрировал.

Поэтому, если завтра он объявит, что посылает еще две подлодки на патрулирование Северного моря, это уже не произведет никакого впечатления. Трамп своими действиями стремительно обесценивает те тонкие дипломатические инструменты, которые должны работать в подобных кризисных ситуациях, как текущая ситуация с Путиным.

Теперь фокус сместится в сторону Европы и ее союзников — стран Северной и Южной Европы, Центральной Европы (за исключением Венгрии и Словакии, которые выбиваются из общего ряда), а также государств за пределами Европы: Канады, Австралии, Японии, Южной Кореи. Все они на протяжении трех лет стояли в глобальном альянсе поддержки Украины, и этот альянс сохранится независимо от того, что будет делать Трамп.Поэтому внимание переключится именно на то, как будет действовать эта часть мирового сообщества, которая сохраняет реалистичное понимание происходящего.

Даже если Трамп, проведя консультации с Зеленским и европейскими лидерами после встречи с Путиным, заявит: "Мы хорошо поговорили с президентом Зеленским, Украина готова к следующему шагу", — ему не поверят ни Мерц, ни Стармер, ни европейские парламентарии. Все будут воспринимать это как такие же безответственные заявления, какими были его слова, которыми Трамп описывал переговоры с Путиным.

И поэтому в этой сфере уже ничего не изменится. Возможно, еще четыре месяца назад многие думали, что Трамп попытается договориться с Путиным и будет оказывать давление на Киев. Но в настоящий момент абсолютно невозможно представить, о каком давлении может идти речь. Очевидно, что Киев, еще во время миротворческой инициативы Трампа, без всякого давления подтвердил готовность к прекращению огня без предварительных условий. Президент Зеленский заявил, что готов встретиться с Путиным, если, конечно, эта встреча будет содержательной — и это вполне естественно.

Киев также очень четко обозначил: какие-либо вопросы территориального обмена не могут обсуждаться в рамках переговоров. То есть позиция Украины ясна: давить не на что и некуда. Можно лишь пытаться реализовывать какую-то переговорную стратегию. Но новой стратегии нет — это очевидно. Поэтому эскалация будет продолжаться. Вполне возможно, что сам Трамп в итоге окажется в ситуации, когда он будет частью этой эскалации, это легко себе представить.

Что вы имеете в виду?

Все то, что могло обсуждаться раньше. То есть если Трамп однажды проснется утром и скажет себе: "Все идет неудачно, никакого следующего раунда не вырисовывается, нужно показать Путину, что Соединенные Штаты готовы действовать дальше", — то это может выражаться, например, в переброске американских военных самолетов на авиабазы в Центральной Европе или в активных действиях в Балтийском море. У США достаточно широкий репертуар шагов, которые можно предпринять, чтобы что-то продемонстрировать. Но это, безусловно, будет частью эскалации, поскольку Кремль неизбежно отреагирует.

Кремль реагирует на все и будет реагировать на любые действия Европы или Соединенных Штатов. И к этому нужно относиться как к реальности — это в известной мере неизбежно. Поэтому, мне кажется, главный итог Аляски, независимо от ужасных впечатлений о поведении Дональда Трампа, его явной растерянности на пресс-конференции, и независимо от триумфа Путина, который в России будет подан именно так, заключается в том, что концепция возможной приостановки военных действий не состоялась. Она фактически завершилась.

Если бы ближайшее окружение Трампа обладало достаточной ответственностью, оно должно было бы сегодня утром прямо сказать ему: "Мы все в этом участвовали, и мы должны тебе признаться: здесь нужно поставить точку. Потому что дальше бессмысленно имитировать, будто мы продолжаем миротворческую инициативу по схеме, заявленной еще в январе, когда мы начали этот процесс".

Появилось заявление Зеленского по итогам консультаций: один из результатов — что Зеленский в понедельник отправляется в Вашингтон на личную встречу с Трампом. Также прозвучало, что Украина поддерживает предложение президента Трампа о трехсторонней встрече Украина–Америка–Россия. На ваш взгляд, что там может обсуждаться? Возможен ли "второй раунд" в Овальном кабинете?

Я думаю, это логично: Зеленский поедет, чтобы прежде всего убедить Трампа в необходимости продолжать поставки вооружений, независимо от того, как идут воображаемые переговоры об урегулировании. Вопросы поставок во многом уже были согласованы примерно месяц назад — как будет происходить закупка, периодичность и оформление поставок. Зеленский будет на этом настаивать.

При этом Трамп и его окружение должны объяснить, как они видят содержание встречи с Путиным втроем. Зеленский со своей стороны изложит позицию Украины: встреча возможна, но ее содержание должно быть ясно определено. Если же содержание будет сводиться к тому, что Украина должна подписать акт капитуляции, это абсолютно невозможно. При всей симпатии к Соединенным Штатам и желании сотрудничать, любой президент Украины на его месте мог бы сказать только одно: этого сделать нельзя. Таким образом, если мы хотим трехстороннюю встречу, необходимо четко определить ее содержание, но без вопросов о фактической капитуляции Украины.

А готов ли Путин к такой встрече? Обсуждать можно сколько угодно, но находиться в одном кабинете с Зеленским и Трампом для него уже само по себе необычно.

Путин неоднократно подчеркивал, что не хочет встречаться с Зеленским, считая его нелегитимным президентом. Эта позиция неоднократно поднималась после обсуждений возможной встречи. Однако после встречи на Аляске видно, что Путин может симулировать процесс даже втроем. Ему будет неприятно встречаться с Зеленским, но ситуация изменилась. Ранее Путин опасался, что глобальный альянс поддержки Украины сможет давить на него или дать Зеленскому возможность влиять на переговоры.

Если же в этой встрече участвует Трамп, который фактически выступает посредником и не оказывает давления, то Зеленский на такой встрече не сможет воздействовать на Путина. Такая встреча, скорее всего, не приведет к результату, но позволит Путину "записать" себе еще один успех для внутренней аудитории, заявив, что он сделал большое дружеское одолжение Трампу, встретившись с Зеленским, в надежде на мир, который который бы гарантировал как раз прекращение чудовищной агрессии против Российской Федерации, которую организовала Украина как "марионетка" Запада. При этом Россия сможет утверждать, что "ничего не добилась Украина, потому что она не хочет видеть своего счастья".

То есть ситуация изменилась - если американская администрация не сдаст назад и пересмотрит стратегию после шести месяцев неудачных усилий, а Трамп продолжит конструировать встречу втроем, сценарий окажется бесполезным, работая на пользу Путина и создавая серьезные проблемы для Украины.

Тем не менее, несмотря на пессимизм, в Европе, Центральной Европе и Украине сохраняется значительная часть людей, которые надеются: "А вдруг что-то произойдет? А вдруг война остановится?". Мол, облака каким-то чудесным образом сомкнутся. Это тяжелая игра на ожиданиях людей, которые не обязаны глубоко анализировать политику. Они живут своей повседневностью и доверяют решениям сверху в той или иной мере.

Здесь речь идет о игре на лучших чувствах людей. Если Трамп продолжает эту игру, не имея четкого понимания, как действовать с Путиным, это можно назвать тяжелым моральным проступком — даже почти религиозным нарушением, недопустимым действием. Если предположить, что Трамп в какой-то степени верит в загробную жизнь, рай и ад, то он должен быть осторожен с ожиданиями людей, особенно учитывая, что при этом продолжают гибнуть люди и семьи теряют близких. При этом Трамп продолжает риторику о том, что, организуя все эти маневры вокруг Путина, он якобы стремится спасти жизни. На деле это может выглядеть цинично и ужасающе.

Вы сказали, что весь этот сценарий играет на руку Путину. Я встречала мнение, что теперь многое будет зависеть от Путина, в том числе продолжение войны в 2026 году и от того, объявит ли он мобилизацию в России. Какие вообще есть варианты у Путина внутри страны, чтобы оправдать продолжение войны?

Значительная часть людей всегда живет с мыслью, что, даже если вы привыкаете к непрерывным пожарам, все равно хотите, чтобы они закончились. Даже при полной адаптации к чрезвычайной ситуации людям она не нравится.

Что касается Путина, то, что мы видим сейчас, напоминает новый этап военного планирования. Началась частичная, "ползучая" мобилизация с введением электронных повесток — и это нечто изменит. Кроме того, Путину не хватает людей для захвата четырех областей Украины, и не хватит их и в 2026 году.

При этом если бы США и глобальный альянс выстраивали отношения с Путиным более жестко, это заставляло бы его торопиться. Но сейчас Дональд Трамп создал ситуацию, в которой Путину ничего не мешает вести войну в полном объеме — на фронте и с дальними обстрелами — при этом будут продолжаться консультации в Стамбуле. В этом смысле мобилизация Путину пока не очень нужна. Он может ограничиться частичной, набирая 30–35 тысяч человек в течение месяца.

Что будет через шесть или двенадцать месяцев, прогнозировать невозможно. Наверное, Кремль вместо мобилизации попытается нанять жителей Центральной Азии. Есть мнение, что недавняя истерика с миграционным законодательством в России была связана именно с этим. Ведь зачем устраивать гонения при нехватке рабочей силы?

Но таким образом ФСБ и МВД хотят привести в порядок базу всех граждан Центральной Азии и других стран, находящихся в России, чтобы при необходимости использовать их для призыва или контрактной службы. Таким образом, следует смотреть не столько на мобилизацию как таковую или на призыв к "священной войне", сколько на попытки Кремля пополнить силы за счет соседних стран.

А деньги у Кремля есть на это в следующем году? Судя по информации из российских источников, в том числе от первых лиц, отвечающих за экономику, ситуация не так радужна.

Во всяком случае, видно, что к концу этого года инерция устойчивости, которая наблюдалась последние 2,5 года, исчерпывается. Все фиксируют, что экономический рост, который показывает Кремль, останавливается. В бюджете образуется значительная дыра, примерно в три раза больше ожидаемой. Она не катастрофична и не ломает полностью финансирование войны, но ее рост заметен. Многие отрасли сталкиваются с непреодолимыми проблемами, и в какой момент это станет критичным, пока не ясно.

Только что Путин провел совещание, на котором подчеркнул, что политика Центрального банка удерживает ситуацию от кризиса и является правильной, несмотря на критику Набиулиной, которая часто звучит в России. Он поддерживает экономический блок во главе с Мишустиным и Набиулиной. И в этом контексте вопрос к Дональду Трампу заключается в следующем. Вместо того чтобы продолжать симулировать успех переговоров, его аппарату следовало хотя бы привлечь аналитический центр (хоть это м не в его стиле) или собрать 15–20 экономических экспертов, которые могли бы оценить ситуацию и сформулировать, что реально может заставить Кремль либо остановить войну, либо столкнуться с тяжелыми экономическими проблемами.

Ситуация здесь такова: можно сколько угодно обсуждать меры публично, но если это не инициатива Трампа или ЕС, это лишь совокупность мнений, которая ни на что не влияет. Поэтому требуется именно давление со стороны Вашингтона. Ближайшие советники Трампа под влиянием американских медиа должны четко поставить себе вопрос: "Что мы делаем дальше?" Еще один раунд переговоров в Стамбуле ничего не меняет. Необходимо задать Трампу прямой вопрос: "Если, скажем, к марту 2026 года прекращение огня не произойдет, какова ваша реальная стратегия?" Не абстрактные угрозы, а конкретный документ, описывающий шаги, которые будут предприняты.

Тогда европейские страны при этом могли бы присоединиться, оценить стратегию и сделать свои выводы. Лидеры Европы наблюдали за попытками Трампа выйти на переговоры через прекращение огня с осторожным, но внимательным и даже симпатией — никто не отвергал эту инициативу. Но теперь, когда процесс зашел в тупик и прекращения огня нет, Европа тоже должна четко определить, как действовать дальше, как действует весь глобальный альянс и как разрушить путинизм, который намерен продолжать войну и не показывает готовности к другому сценарию.

Учитывая то, что, судя по этим переговорам, никто пока не собирается останавливать военные действия, вероятно, они продолжатся как минимум до осени. Вы об этом тоже упоминали в начале. На ваш взгляд, когда может появиться реальный шанс на содержательные переговоры, если таковые вообще могут состояться в ближайший год?

Я бы сказал, что Кремль начнет обдумывать перспективу прекращения военных действий в нескольких случаях. Первый — очень масштабная технологическая катастрофа внутри Российской Федерации, какая-то кошмарная. Второй — демонстрация того, что Украина своими собственными вооружениями или ракетами других стран наносит удар, шокирующий для России и для ее населения.

Безусловно, такие события вызовут озлобление в Кремле и попытки мобилизоваться.

Но чем дальше смотришь на происходящее, тем яснее становится: решения Путина или его окружения о войне возможны только после такой чудовищной эскалации, которая реально затронет саму Россию. В противном случае нет мотивации для Путина или его ближайшего окружения принимать решения о заморозке конфликта или откладывать окончательное решение в будущее.

Почему? Российское население может видеть, как горят нефтеперерабатывающие заводы, комментировать это в YouTube с самыми резкими словами, но это никак не влияет на политические решения. Так что только масштабные, тяжелые события способны изменить позицию Кремля.