Эксперт рассказал о том, как Китай при Си Цзиньпине смог преодолеть бедность: трансформации от аграрного общества в индустриальное государство

Проблема бедности в Китае представляет собой один из ключевых аспектов социально-экономического развития страны, отражающий сложные процессы трансформации от аграрного общества к индустриальной державе.

К 1949 году, на момент основания Китайской Народной Республики, ВВП на душу населения составлял менее 50 долларов, а сельское население, составлявшее 90% от общей численности, страдало от хронического недоедания. Политика Мао Цзэдуна (1949-1976 годов) была направлена на индустриализацию. Реформы Дэн Сяопина с 1978 года ознаменовали переход к рыночной экономике, что привело к беспрецедентному росту ВВП до 10% ежегодно и сокращению бедности на 800 млн. человек к 2012 году.

Ранние усилия КНР были ориентированы на централизованное планирование и социальную мобилизацию. Земельная реформа 1950-1952 годов перераспределила 47% пахотных земель среди 300 млн. крестьян, снизив неравенство. Кооперативизация 1953-1956 годов и народные коммуны 1958 года повысили производительность.

Восстановление в 1962-1965 годов включало «Восемь пунктов» Лю Шаоци, стимулировавшие частное земледелие, что снизило голод на 50%.

Положительным аспектом была базовая система распределения и «пять гарантий» (еда, одежда, жилье, медицинская помощь, похороны) для бедных. К 1976 году ВВП на душу населения – 165 долларов, а бедность – 85%. Анализ показывает, что маоистские меры снизили абсолютную бедность на 10-15% за счет индустриализации, но не решили структурные проблемы.

Переход к «социалистической рыночной экономике» в 1978 году стал поворотным в этом и многих других вопросах. Домашние ответственные системы (HRS) де-коллективизировали сельское хозяйство, а крестьяне получили право на землю в аренду, что повысило урожайность на 30% и снизило бедность с 88% в 1981 году и до 53% в 1987 году.

По данным Всемирного банка, в 1981 году 88% населения Китая, а это около 850 млн. человек, жили за чертой крайней бедности, однако к 2012 году этот показатель снизился до 1,7%. Этот успех во многом обусловлен правовыми реформами, начатыми в 1978 году под руководством Дэн Сяопина и последующими законодательными инициативами. Так специальные экономические зоны, такие как Шэньчжэнь, созданная в 1980 году привлекли инвестиции, создав 10 млн. рабочих мест к 1990 году

В 1986 году началась «развитие-ориентированная» политика, произошло создание Государственного комитета по борьбе с бедностью и «Программа 8-7» 1994-2000 годов, направленная на 592 бедных уезда. К 2000 году количество бедных сократилось с 250 млн. до 32 млн. человек. А вот финансирование выросло с 1 млрд. юаней в 1980-х годах до 100 млрд. в 2000 году.

Вместе с тем, миграция 100 млн. сельских жителей в города к 2000 году, повысила доходы на 40%. Тем не менее, рост ВВП по 9,5% ежегодно и экспорт с 18 млрд. долларов в 1978 году до 250 млрд. в 2000 году, обеспечили сокращение бедности на 600 млн.

В XXI веке политика эволюционировала к комбинации роста и социальной поддержки. Так, например, «Программа развития сельских районов 2001-2010 годов» охватила 725 уездов, инвестируя 200 млрд. юаней в образование и здравоохранениея. Отмена сельскохозяйственного налога в 2006 году и субсидии на лесовосстановление повысили доходы фермеров аж на 20%.

Система минимального прожиточного уровня охватила 40 млн. бедных, предоставив 200-300 юаней в месяц .К 2012 году бедность снизилась до 10,2% и составила 98,99 млн. человек.

Кроме этого, «План 11-й пятилетки» 2006-2010 годов интегрировал западное развитие, снизив диспропорции и ВВП на душу населения в западных провинциях вырос на 12%. Однако вызовы, такие как экологическая деградация и неравенство требовали новых подходов

До 2012 года меры эволюционировали от рельефной помощи 1949-1976 годов к развито-ориентированным реформам 1978-2000 годов и интеграции социальной защиты 2000-2012 годов, сократив бедных с 850 млн. до 99 млн. Ключевой фактор – экономический рост при котором ВВП вырос в 30 раз, но успех зависел от государственных программ, таких как HRS и «8-7».

Нормативно-правовая и законодательная база в области борьбы с бедностью в Китае формировалась на фоне трансформации экономики от плановой к рыночной, что сопровождалось созданием уникальной системы законов, указов и программ, направленных на сокращение бедности.

После создания КНР в 1949 году борьба с бедностью базировалась на идеологии социалистического равенства, закрепленной в Конституции КНР 1954 года, которая провозглашала право граждан на труд и социальное обеспечение (статья 91).

Земельная реформа 1950-1952 годов, закрепленная в «Законе о земельной реформе КНР» 1950 года, перераспределила 47% пахотных земель среди 300 млн. крестьян. Этот закон стал первым правовым актом, направленным на устранение феодального неравенства, но его реализация сопровождалась репрессиями и ограниченной эффективностью из-за отсутствия инфраструктуры.

В 1950-х годах политика коллективизации, закрепленная в «Положении о сельскохозяйственных производственных кооперативах» 1956 года, стремилась повысить производительность.

Программа «Пять гарантий», реализованная в 1950-е годы и закрепленная в указах местных властей, обеспечивала базовые нужды (еда, одежда, жилье, медицинская помощь, похороны), но не имела единого законодательного оформления, что снижало ее охват.

Переход к рыночной экономике, начатый в 1978 году, сопровождался созданием новой нормативной базы, стимулировавшей экономический рост и сокращение бедности. Ключевым актом стала резолюция 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва 1978 года, которая легализовала «Систему семейной ответственности».

Постановление «О некоторых вопросах ускорения сельскохозяйственного развития» 1979 года предоставило крестьянам право аренды земли, увеличив урожайность на 30% и сократив бедность с 88% в 1981 года и до 53% в 1987 года HRS была закреплена в «Законе о земельных контрактах в сельской местности» 1984 года, который гарантировал крестьянам долгосрочные права на землю до 15 лет.

В 1986 года был создан Государственный комитет по борьбе с бедностью (LGOP), чья деятельность регулировалась указом Госсовета КНР «О мерах по сокращению бедности в сельских районах».

Законодательная база дополнялась региональными указами, например, «Положением о развитии западных регионов» 2000 года, которое стимулировало инфраструктурные проекты.

Мы видим что правовая база 1980-1990-х годов была ориентирована на экономический рост, а не на социальную защиту.

В XXI веке Китай перешел к комплексной правовой политике, интегрирующей экономический рост и социальную защиту. «Программа развития сельских районов 2001-2010 годов», утвержденная Госсоветом КНР, предусматривала инвестиции в 725 уездов на сумму 200 млрд. юаней) с акцентом на образование и здравоохранение.

Далее, «Закон о сельскохозяйственном развитии» 2002 года закрепил субсидии фермерам и отмену сельскохозяйственного налога в 2006 году, что увеличило доходы крестьян на 20%.

Система минимального прожиточного уровня (Dibao), введенная указом «О социальной помощи в городах» 1999 года и расширенная в сельские районы 2007 года, охватила 40 млн. человек, предоставляя 200-300 юаней в месяц.

Конституция КНР (поправки 2004 года) закрепила право на «материальную помощь» для бедных (статья 45), что стало правовой основой для масштабирования существующих и будущих программ.

Уже упоминавшиеся ранее «План 11-й пятилетки» (2006-2010 годов) и «План 12-й пятилетки» 2011-2015 годов интегрировали борьбу с бедностью в национальную стратегию, с акцентом на западные регионы.

Далее, Указ Госсовета «О новом этапе сокращения бедности» в 2011 году ввел национальную линию бедности в сумме 2300 юаней в год в ценах 2010 года, что позволило идентифицировать 98,99 млн. бедных в 2012 году. А вот Программа «Точное сокращение бедности» 2013 года, хотя и началась позже, уже опиралась на правовую базу 2000-х годов, включая реестры бедных домохозяйств и мониторинг.

С приходом к власти Си Цзиньпина в 2012 году борьба с бедностью в Китае приобрела новый импульс, став одной из ключевых целей государственной политики. На момент начала его руководства, несмотря на значительные успехи реформ Дэн Сяопина, около 98,99 млн. человек, что составляло 10,2% населения, оставались за национальной чертой бедности. Си Цзиньпин провозгласил полное искоренение крайней бедности к 2020 году как центральную задачу, интегрированную в концепцию «китайской мечты» и «умеренно процветающего общества». Это сопровождалось созданием новой нормативно-правовой и законодательной базы, включая стратегию «точного сокращения бедности», которая отличалась системным подходом, усилением административного контроля и цифровыми технологиями.

Итак, приход Си Цзиньпина к власти совпал с завершением «Плана 12-й пятилетки» 2011-2015 годов, который закрепил национальную линию бедности на уровне 2300 юаней в год и обозначил 98,99 млн. бедных в 2012 году. В следующем году Си Цзиньпин предложил концепцию «точного сокращения бедности», впервые озвученную на инспекционной поездке в провинцию Хунань. Эта стратегия была закреплена в «Решении ЦК КПК о некоторых важных вопросах всестороннего углубления реформ» 2013 года, где борьба с бедностью объявлялась приоритетом национального развития. Документ подчеркивал необходимость индивидуализированного подхода, включая идентификацию бедных домохозяйств, адресные меры и мониторинг.

Ключевым правовым актом стал указ Государственного Совета КНР «О продвижении точного сокращения бедности» 2014 года, который ввел систему реестров бедных домохозяйств и обязал местные власти разрабатывать планы для каждого уезда. Они включали данные о доходах, жилье, здоровье и образовании, что позволило охватить 89,62 млн. человек к 2016 году. Вся законодательная база опиралась на Конституцию КНР 2004 года (статья 45), гарантирующую право на материальную помощь, и была дополнена поправками к «Закону о сельскохозяйственном развитии» 2012 года, усиливавшими субсидии фермерам.

С 2015 года нормативная база расширялась через серию указов и программ. «План действий по точному сокращению бедности» Госсовета КНР 2015 года выделил пять направлений:

1) промышленное развитие;

2) переселение из бедных районов;

3) образование;

4) здравоохранение;

5) социальная защита.

Следующий Указ «О мерах по обеспечению устойчивого сокращения бедности» 2016 года ввел механизм мониторинга, предотвращающий возврат в бедность (10-15% случаев в 2010-х годах из-за болезней или стихийных бедствий).

Социальная защита укреплялась через систему минимального прожиточного уровня (Dibao), расширенную указом «О совершенствовании социальной помощи» 2014 года.

Поправки к «Закону о социальном страховании» 2018 года обеспечили доступ к медицинскому страхованию для 95% бедного населения, снизив расходы на лечение на 60%. А программа переселения, закрепленная в «Плане переселения из бедных районов» 2016 года, переместила 9,81 млн. человек из горных и экологически неблагоприятных зон в новые поселения с жильем и рабочими местами.

В то же самое время, цифровые технологии стали новым элементом правового регулирования. Указ «О цифровизации управления бедностью» 2017 года обязал использовать базы данных и Искусственный Интеллект для мониторинга и распределения ресурсов. Это позволило повысить точность выплат.

В это же время региональное неравенство всё ещё оставалось ключевым вызовом. «Стратегия развития западных регионов» 2010 года, обновлённая в 2017 году предусматривала инвестиции в инфраструктуру (600 млрд. юаней в 2012-2020 годах) и налоговые льготы для бедных уездов. Указ «О зеленом развитии в борьбе с бедностью» 2018 года интегрировал экологические меры, включая субсидии на лесовосстановление, что увеличило доходы фермеров на 15% в провинциях Сычуань и Юньнань.

Нормативно-правовая и законодательная база Китая в области борьбы с бедностью с 2012 года под руководством Си Цзиньпина представляет собой комплексную систему, включающую указы, программы и цифровые инструменты. Ключевыми актами являются «План действий по точному сокращению бедности» 2015 года, реформы Dibao и законы о переселении, которые и обеспечили ликвидацию крайней бедности к 2020 году.

Эффективность правовой базы подтверждается статистикой. Так, с 2012 по 2020 год бедность сократилась с 98,99 млн. до менее 1 млн. человек. Успех обусловлен политической волей, инвестициями (1,6 трлн. юаней) и цифровизацией, но региональные диспропорции и высокие административные расходы остаются вызовами.

Параллельно с законодательной деятельность, происходила активная практическая деятельность.

С приходом к власти Си Цзиньпина КНР сделала борьбу с бедностью одной из ключевых задач государственной политики, интегрировав её в концепцию «китайской мечты» и построения «умеренно процветающего общества». Си Цзиньпин провозгласил амбициозную цель полной ликвидации крайней бедности к 2020 году, что стало беспрецедентным вызовом для страны с населением свыше 1,4 млрд. человек.

К 2012 году Китай уже добился значительных успехов в сокращении бедности. Однако региональные диспропорции оставались острой проблемой ведь около 80% бедного населения проживало в западных провинциях, таких как Ганьсу, Юньнань и Синьцзян, где доступ к инфраструктуре и услугам был ограничен. Кроме того, высокий риск возврата к бедности 15-20% домохозяйств из-за болезней, стихийных бедствий или экономической нестабильности требовал нового подхода.

В 2013 году Си Цзиньпин предложил концепцию «точного сокращения бедности», впервые озвученную в провинции Хунань. Эта стратегия акцентировала адресную помощь, основанную на точной идентификации нуждающихся и индивидуализированных мерах поддержки. Она сочетала экономический рост, социальные программы и цифровые технологии, позволив сократить уровень бедности по международной линии до 0,6% к 2020 году.

Экономический рост с 2012 года, когда ВВП составлял 8,5 трлн. долларов, до 14,7 трлн. долларов в 2020 году, обеспечил финансовую базу для программ. Среднегодовой рост ВВП на душу населения с 6300 до 10500 долларов, увеличил налоговые поступления, позволив направить 1,6 трлн. юаней на борьбу с бедностью. Западные регионы, такие как Ганьсу и Юньнань, получили 40% этих средств, что сократило разрыв с восточными провинциями.

Экономическая политика Си Цзиньпина, закрепленная в «Плане 12-й пятилетки» 2011-2015 годов и «Плане 13-й пятилетки» 2016-2020 годов, акцентировала промышленное развитие, урбанизацию и инновации. Эти факторы стали драйверами сокращения бедности через создание рабочих мест, инфраструктуры и социальных программ.

Механизмы использования экономического роста включали:

Во-первых, экономический рост стимулировал промышленное развитие, создав 20 млн. рабочих мест в бедных уездах. Программы поддержки кооперативов, особенно в сельском хозяйстве, увеличили доходы на 30%. Так, электронная коммерция, поддержанная экономическим бумом, привлекла 2 млн. фермеров в Гуйчжоу к онлайн-торговле, увеличив их доходы на 25%.

Во-вторых, экономический рост позволил инвестировать 600 млрд. юаней в инфраструктуру западных регионов. Это улучшило доступ к рынкам и услугам, сократив бедность в 832 бедных уездах. Например, в Юньнани новые дороги увеличили экспорт сельскохозяйственной продукции на 20%, стабилизировав доходы фермеров.

В-третьих, рост налоговых поступлений профинансировал систему минимального прожиточного уровня, охватившую 43,35 млн. человек к 2019 году с выплатами 300-500 юаней в месяц. Это предотвратило возврат к бедности для 10 млн. домохозяйств, особенно в регионах с низким экономическим потенциалом.

В-четвёртых, инвестиции в человеческий капитал, на сумму 200 млрд. юаней в образование и 10 тыс. новых клиник, сократили неграмотность с 10% до 2% и снизили медицинские расходы на 60% для 95% бедного населения. Всё это укрепило экономическую устойчивость домохозяйств, особенно в сельских районах.

В-пятых, экономический рост поддержал внедрение цифровых технологий, таких как платформы Big Data и система социального рейтинга (SCS). Так, в Гуйчжоу Big Data идентифицировала 1,2 млн. бедных домохозяйств с точностью 98%, что оптимизировало субсидии.

Стратегия «точного сокращения бедности», официально запущенная в 2014 году, базировалась на пяти ключевых направлениях: промышленное развитие, переселение, образование, здравоохранение и социальная защита.

Центральным элементом стала система реестров бедных домохозяйств, которая к 2016 году охватила 89,62 млн. человек. Реестры содержали детальную информацию о доходах, жилье, здоровье и образовательных потребностях, что позволило разработать индивидуальные планы помощи, минимизируя ошибки и коррупцию.

Одним из главных направлений стало создание рабочих мест через поддержку малого бизнеса и сельскохозяйственных кооперативов. Для снижения зависимости от нестабильных источников дохода, таких как сельское хозяйство, были запущены программы экономической диверсификации. Указ о поддержке сельскохозяйственных кооперативов 2015 года предоставил налоговые льготы и льготные кредиты на 200 млрд. юаней, создав 20 млн. рабочих мест. А программа промышленного развития для бедных регионов, начатая в 2016 году, субсидировала малый бизнес, что повысило доходы к 2020 году на 30% в 832 бедных уездах.

Так, например, в провинции Сычуань кооперативы по выращиванию чая и фруктов обеспечили стабильный доход для 15 тыс. домохозяйств. В Гуйчжоу развитие электронной коммерции привлекло 2 млн. фермеров к онлайн-торговле, что повысило их доходы на 25%. Эти меры не только сократили бедность, но и диверсифицировали источники доходов, снижая зависимость от нестабильного сельского хозяйства.

Масштабная программа переселения, начатая в 2016 году, переместила за 2016-2020 годы 9,81 млн. человек из экологически неблагоприятных и труднодоступных зон в новые поселения, оснащенные жильем, школами и рабочими местами. Стоимость программы составила 600 млрд. юаней, а к 2020 году 95% переселенцев получили стабильный доход. Инфраструктурные проекты, включая строительство дорог и ирригационных систем на 600 млрд. юаней, улучшили доступ к рынкам и услугам, стабилизировав доходы в западных регионах.

Например, в провинции Гуйчжоу 1,88 млн. человек были переселены в урбанизированные районы, где 70% нашли работу в промышленности или сфере услуг. Эта мера устранила географические барьеры, обеспечив доступ к экономическим возможностям.

Более того, образование стало важным инструментом долгосрочного сокращения бедности. Инвестиции в размере 200 млрд. юаней обеспечили доступ к школам для 90% детей в бедных регионах. Программа «Девятилетнее обязательное образование» сократила уровень неграмотности с 10% до 2% в 832 бедных уездах. В провинции Юньнань 500 тыс. детей получили стипендии, что снизило отсев из школ на 40%. Эти меры повысили человеческий капитал, создав основу для устойчивых доходов в будущем.

Здравоохранение также стало приоритетом. Высокие медицинские расходы были одной из главных причин возврата к бедности, составляющих около 40% случаев в 2010-х годах. Реформы, закрепленные в «Законе о социальном страховании» 2018 года, обеспечили медицинское страхование для 95% бедного населения, снизив расходы на лечение на 60%.

Программа «Здоровый Китай 2030» профинансировала строительство 10 тыс. клиник в сельских районах, что сократило риск возврата к бедности из-за болезней с 15% до 5%. Так, в Юньнани субсидии на лечение хронических заболеваний охватили 1,5 млн. человек, стабилизировав их финансовое положение. Телемедицина, внедренная в западных регионах, обеспечила доступ к диагностике для 1 млн. человек, минимизируя финансовые потери от лечения.

Следующим направлением является социальная защита. С приходом Си Цзиньпина к власти в 2012 году Китай сделал социальную защиту ключевым элементом стратегии «точного сокращения бедности», ликвидировав крайнюю бедность к 2020 году. С 2014 года, в соответствии с указом «О совершенствовании социальной помощи», Dibao, интегрировав её с цифровыми реестрами и реформами здравоохранения. Кроме этого она интегрировалась с цифровыми реестрами бедных домохозяйств, что позволило отслеживать доходы 89,62 млн. человек и динамически корректировать выплаты с учетом инфляции, а также повысило прозрачность распределения средств.

Механизмы социальной защиты включают:

Во-первых, систему Dibao, которая к 2019 году охватила 43,35 млн. человек, предоставляя 300-500 юаней в месяц. Это предотвратило возврат к бедности для 10 млн. домохозяйств, особенно в Хубэе, где 2 млн. человек получили поддержку из-за болезней.

Во-вторых, реформы, закрепленные в «Законе о социальном страховании» 2018 года, обеспечили страхование для 95% бедных, снизив расходы на лечение на 60%.

В-третьих, инвестиции в 200 млрд. юаней сократили неграмотность с 10% до 2%. В Юньнани 500 тыс. детей получили стипендии, что снизило отсев из школ на 40%.

В-четвёртых, интеграция Dibao с Big Data и SCS повысила прозрачность выплат и качество цифрового мониторинга. В Гуандуне платформа «Poverty Alleviation Cloud» сократила коррупцию до 2%, а в Гуйчжоу цифровые реестры охватили 1,2 млн. домохозяйств.

Эти меры обеспечила базовую финансовую стабильность, особенно для пожилых людей и семей с детьми.

Региональное неравенство сократилось благодаря «Стратегии развития западных регионов» 2017 года, которая инвестировала 600 млрд. юаней в инфраструктуру, включая дороги и ирригационные системы. Это увеличило ВВП на душу населения в западных провинциях на 12% за 2012-2020 годы.

Экологическая деградация угрожала доходам 30% сельских домохозяйств. Указ «О зеленом развитии в борьбе с бедностью» 2018 года закрепил интеграцию экологических мер с антибедностными программами, акцентируя лесовосстановление, устойчивое земледелие и экотуризм.

Ключевые экологические инициативы:

Во-первых, программа «Grain for Green» , расширенная в 2018 году, с 1999 года восстановила 33 млн. га земель к 2020 году, обеспечив занятость для 5 млн. человек. Субсидии на устойчивое земледелие в размере 50 млрд. юаней, повысили урожайность на 15%, а развитие экотуризма в Юньнани создало 1 млн. рабочих мест, привлекая 500 тыс. туристов ежегодно.

Во-вторых, развитие экотуризма в бедных регионах, таких как Юньнань, создало 1 млн. рабочих мест, увеличив доходы на 20%. Например, проекты в районе Дали привлекли 500 тыс. туристов, обеспечив доход для 10 тыс. домохозяйств.

В-третьих, субсидии на экологичные технологии на сумму 20 млрд. юаней повысили урожайность на 15% в западных регионах, стабилизировав доходы 2 млн. фермеров. А в Ганьсу ирригационные проекты сократили уязвимость от засух на 20%.

В-четвёртых, переселение 9,81 млн. человек из экологически неблагоприятных зон в новые поселения с инфраструктурой обеспечило 95% стабильный доход. В Гуйчжоу 1,88 млн. переселенцев получили работу в промышленности.

В то время, данные экологические инициативы успешно сочетались с социальной защитой и цифровизацией. Так, в Юньнани цифровые платформы отслеживали участие в экологических проектах, повышая прозрачность выплат. Экономический рост обеспечил финансирование, а реформы здравоохранения снизили возврат к бедности из-за болезней с 15% до 5%. Все эти меры не только сократили бедность, но и снизили экологическую уязвимость сельских регионов.

В это же время цифровизация стала революционным фактором в борьбе с бедностью. Указ «О цифровизации управления бедностью» 2017 года внедрил платформы Big Data и Искусственного Интеллекта для мониторинга и распределения ресурсов. Экономический рост обеспечил ресурсы для цифровой инфраструктуры, включая 5G и облачные технологии, охватившие 98% бедных уездов к 2020 году.

Механизмы применения цифровизации включали:

1. Реестры бедных домохозяйств. Система Jiandang Lika охватила 89,62 млн. человек, собирая данные о доходах, жилье и здоровье. Это сократило ошибки в выплатах на 90% по сравнению с 2000-ми годами.

2. Систему социального рейтинга, введенную в 2014 году, которая интегрировалась с антибедностными программами, поощряя участие в кооперативах и занятости. О ней более подробно мы поговорим позже.

3. Цифровые платформы, такие как Taobao, привлекли 2 млн. фермеров в Гуйчжоу к онлайн-торговле, увеличив доходы на 25%. Программы обучения цифровым навыкам охватили 5 млн. человек, что стабилизировало доходы в сельских регионах.

4. Мониторинг здравоохранения, во время которого цифровые платформы отслеживали здоровье 95% бедного населения, снижая возврат к бедности из-за болезней с 15% до 5%.

5. Цифровой мониторинг переселения 9,81 млн. человек обеспечил адаптацию 95% переселенцев.

Так, в провинции Гуандун платформа «Poverty Alleviation Cloud» сократила коррупционные потери с 10-15% до 2%, обеспечив прозрачность выплат. А в Гуйчжоу цифровые реестры идентифицировали 1,2 млн. бедных домохозяйств с точностью 98%, что оптимизировало субсидии. Более того, мобильные приложения позволяли гражданам подавать заявки на помощь, а местным властям – отслеживать прогресс в реальном времени. К 2020 году 98% бедных уездов использовали цифровые системы управления. Это сократило ошибки в помощи на 90% по сравнению с предыдущими периодами.

И, наконец, в процессе борьбы с бедностью важнейшую роль сыграла система социального рейтинга (Social Credit System, SCS), официально анонсированная в 2014 году как инструмент повышения доверия в обществе. SCS, сочетающая финансовый кредит с оценкой социального поведения, была адаптирована для мониторинга и стимулирования участия в антибедностных программах, способствуя адресной помощи и предотвращению коррупции.

Стратегия «точного сокращения бедности», предложенная Си Цзиньпином, акцентировала индивидуализированную помощь, где SCS стала ключевым элементом. Официальный план «О строительстве системы социального кредита (2014-2020)» Государственного Совета КНР определил это как систему отслеживания и оценки доверия для индивидов, бизнеса и учреждений. Экономический рост ВВП с 8,5 трлн. долларов в 2012 году до 14,7 трлн. долларов в 2020 году, обеспечил ресурсы для внедрения, а инвестиции в 1,6 трлн. юаней на антибедностные программы сделали SCS инструментом для повышения эффективности.

SCS эволюционировала от финансового кредита к оценке социального поведения, включая участие в программах занятости и кооперативах. В пилотных городах, таких как Ханчжоу, Нанкин и Сучжоу, SCS интегрировалась с местными инициативами по борьбе с бедностью. К 2017 году НДРК и Народный банк Китая выбрали модельные города, где SCS тестировалась для мониторинга ресурсов. Это позволило снизить коррупцию и повысить прозрачность, особенно в западных регионах.

SCS интегрировалась с системой реестров бедных домохозяйств, охватившей 89,62 млн. человек к 2016 году. В пилотных программах SCS отслеживала участие в антибедностных мерах: высокий рейтинг открывал доступ к льготным кредитам и субсидиям, а низкий – ограничивал их. Например, в Ханчжоу 15% населения активировали аккаунты SCS, где рейтинг влиял на приоритет в программах Dibao, охватившей 43,35 млн. человек к 2019 году. Это стимулировало активность: фермеры с высоким рейтингом получали приоритет в кооперативах, что увеличило их доходы на 20-30%.

SCS использовалась для поощрения экономической активности в бедных регионах. В провинции Сычуань фермеры, участвовавшие в кооперативах по выращиванию чая в 15 тыс. домохозяйств, получали повышенные кредитные рейтинги, облегчая доступ к льготным кредитам на 200 млрд. юаней. Уже упомянутый ранее Указ «О поддержке сельскохозяйственных кооперативов» 2015 года связывал рейтинг с доступом к ресурсам, мотивируя к участию в программах, создавших 20 млн. рабочих мест к 2020 году. В Гуйчжоу SCS стимулировала электронную коммерцию, привлекшую 2 млн. фермеров к онлайн-торговле, повысив доходы на 25%.

В социальной защите SCS мониторила риски возврата к бедности. Программа «Здоровый Китай 2030» 2016 года использовала данные SCS для отслеживания здоровья 95% бедного населения, снижая возврат из-за болезней с 15% до 5%. В Юньнани SCS идентифицировала 1,5 млн. человек с хроническими заболеваниями, обеспечивая субсидии на лечение. Dibao, интегрированная с SCS, динамически корректировала выплаты 300-500 юаней в месяц, предотвратив возврат для 10 млн. домохозяйств.

Экологические программы, такие как «Grain for Green», восстановили 33 млн. га земель, обеспечив занятость для 5 млн. человек и повысив доходы на 15% в западных провинциях. SCS поощряла участие, присваивая высокий рейтинг за лесовосстановление, что увеличило субсидии на сумму 50 млрд. юаней и доходы на 15% в Юньнани и Сычуани. Так, Указ «О зеленом развитии в борьбе с бедностью» 2018 года интегрировал SCS для мониторинга устойчивого земледелия, сократив деградацию земель на 20%. В 2022-2025 годах субсидии на зеленое земледелие на сумму 50 млрд. юаней улучшили экологию на 19,5% в бедных районах. Это не только предотвратило возврат к бедности из-за деградации почв, но и способствовало устойчивому развитию. Глобально, Китай вдохновил ООН, поделившись опытом на международных форумах 2025 года.

Программа переселения в 2016-2020 годах, переместившая 9,81 млн. человек, использовала SCS для мониторинга адаптации. В Гуйчжоу 1,88 млн. переселенцев получали высокий рейтинг за участие в занятости, что обеспечило 70% стабильный доход. SCS отслеживала соблюдение норм в новых поселениях, снижая коррупцию в распределении жилья.

Тем не менее, к 2020 году бедность по национальной линии была ликвидирована, а по международной – снижена до 0,6%. Это стало возможным благодаря сочетанию законодательных актов, административных указов и финансовых механизмов. SCS повысила эффективность: к 2020 году. В Ханчжоу и Сучжоу пилоты SCS повысили участие в программах на 15-20%. SCS также способствовала внесению 75% вклада Китая в глобальное сокращение бедности.

Система социального рейтинга при Си Цзиньпине стала важным инструментом в сокращении бедности, интегрируясь с «точным сокращением бедности» для мониторинга, стимулирования занятости и снижения коррупции. Она обеспечила ликвидацию крайней бедности к 2020 году, внеся вклад в глобальные усилия. Однако SCS вызвала критику из-за этических вопросов, конфиденциальности и потенциальной дискриминации, особенно для домохозяйств с низким рейтингом.

Таким образом, инициативы доказали свою эффективность и к 2020 году число бедных сократилось с 98,99 млн. до менее 1 млн. человек, а риск возврата к бедности снизился с 20-30% до 5-10%. Программы Dibao, здравоохранения и переселения стабилизировали доходы для 90% бывших бедных домохозяйств. Экономический рост обеспечил финансирование, а цифровизация повысила точность распределения ресурсов.

Достижения КНР в борьбе с бедностью при Си Цзиньпине в этот период включают ликвидацию крайней бедности, создание 20 млн. рабочих мест, переселение 9,81 млн. человек, расширение социальной защиты для 43,35 млн. человек и внедрение цифровых технологий. Успех обусловлен экономическим ростом, стратегией «точного сокращения бедности», политической волей и адресным подходом. Эти меры обеспечили устойчивость результатов, ликвидировав крайнюю бедность к 2020 году.

После объявления о полной ликвидации крайней бедности в 2020 году Китайская Народная Республика перешла к новому этапу – консолидации и расширению достигнутых результатов, интегрируя их с сельским возрождением. Этап 2022-2025 годов, как часть пятилетнего переходного периода 2021-2025 годов, стал ключевым для предотвращения возврата к бедности и обеспечения устойчивого развития. На этот период приходится реализация 14-й пятилетней программы 2021-2025 годов, которая подчеркивает адресные меры поддержки для уязвимых групп, включая низкодоходное сельское население и мигрантов.

Нормативно-правовая база этого периода эволюционировала от стратегий «точного сокращения бедности» к комплексным механизмам, сочетающим экономический рост, цифровые технологии и экологическую устойчивость.

После 2020 года фокус политики сместился с элиминации абсолютной бедности к предотвращению ее возврата и интеграции с сельским возрождением. Центральный документ – «О реализации консолидации и расширения результатов сокращения бедности и эффективной связи с сельским возрождением», принятый 22 марта 2021 года, но активно реализуемый в 2022-2025 годах. Он устанавливает четырехсторонний механизм: ответственности, политики, ресурсов и мониторинга, с целью обеспечения роста доходов фермеров в бывших бедных районах к 2025 году. Это позволило предотвратить массовый возврат к бедности, сохранив уровень ниже 1% по национальным стандартам.

В 2023 году инвестиции в кооперативы создали 20 млн. рабочих мест, повысив доходы фермеров на 25% в Гуйчжоу. В том же году урбанизация достигла 66,2%, повсеместно предоставив рабочие места мигрантам и для членов сельских семей. В то же время, сельское возрождение интегрировало меры против бедности, согласно которым в 2024 году экотуризм в Юньнани обеспечил занятость для 1 млн. человек, увеличив доходы на 20%.

К 2025 году, по данным отчета Xinhua Institute, все бывшие бедные уезды достигли уровня развития выше среднего по стране, с ростом доходов фермеров на 2-3% выше национального .Далее, предусматривает динамический мониторинг 89,62 млн. домохозяйств и адресную помощь для предотвращения возврата к бедности.

Основополагающий документ – «Очерк 14-й пятилетней программы национального социально-экономического развития КНР и видения 2035 года», принятый 13 марта 2021 года, но с реализацией в 2022-2025 годах. Согласно его нормативам к 2025 году все бывшие бедные уезды сейчас уже успешно достигли уровня развития выше среднего по стране, с ростом доходов фермеров на 2-3% выше национального. Он вводит меры по диверсификации занятости, включая субсидии на кооперативы и электронную коммерцию, охватывающие 20 млн. рабочих мест.

Следующий Указ «План действий по развитию цифрового села (2022-2025)», изданный 1 марта 2022 года Центральным сетевым офисом и девятью министерствами, интегрирует цифровизацию в меры, направленные против бедности. Он предусматривает «действие по расширению сетевой помощи» для бывших бедных районов, включая обучение 10 млн. фермеров цифровым навыкам и создание платформ e-Сommerce для 2 млн. пользователей и к 2025 году произошло покрытие 98% бедных уездов 5G-сетями.

Далее «Национальный план действий по предотвращению инвалидности (2021-2025)», утвержденный Госсоветом 5 января 2022 года, предусматривает субсидии на медицинскую помощь и реабилитацию для 20 млн. человек, интегрируя с Dibao. Региональные указы, такие как в Шэньси, успешно адаптировали план для местных нужд. Программа «Здоровый Китай 2030» расширила страхование до 95% населения, снизив возврат из-за болезней на 5%. Социальный план по предотвращению инвалидности 2021-2025 годов охватив 20 млн. человек субсидиями на реабилитацию, снизил уязвимость на 10%.

Очередной программный документ, «Мнения по дальнейшему углублению реформ в сельском хозяйстве и ускорению всестороннего сельского возрождения», изданный 24 февраля 2025 года, фокусируется на переходном периоде. Он устанавливает целями рост доходов низкодоходных групп на 3% выше среднего, а также предотвращение масштабного возврата к бедности. Меры включают субсидии на зеленое земледелие на сумму 50 млрд. юаней и мониторинг 89,62 млн. домохозяйств.

В 2022-2025 годах региональные акты, такие как «Схема действий по устойчивому росту доходов в уезде Юшань (2023-2025)», адаптируют федеральные нормы, предусматривающие рост доходов на 2-3% выше среднего. Тематические указы, включая «Продвижение общего процветания» 2021 года, с реализацией в 2022-2025 годах, интегрируют антибедностные меры с экологией, предусматривая 100 млрд. юаней на восстановление лесных массивов.

Мы видим, что нормативно-правовая база КНР 2022-2025 годов по ликвидации бедности эволюционировала от консолидации результатов к интеграции с сельским возрождением, с ключевыми актами, такими как 14-я пятилетняя программа и План цифрового села и стала очень эффективной. Эти документы обеспечили рост доходов, мониторинг и профилактику возврата к бедности, снизив уязвимость на 10-15%.

Таким образом, достижения КНР в ликвидации бедности в 2022-2025 годах включают консолидацию результатов, рост доходов фермеров на 2-3% выше среднего, цифровизацию в 98% охвата и экологическое улучшение 19,5%. Переходный период обеспечил устойчивость, интегрируя меры борьбы с бедностью с сельским возрождением. А успех обусловлен политической волей и инвестициями.

Китай внес значительный вклад в глобальное сокращение бедности, став моделью для развивающихся стран. Китайский опыт предлагает модель устойчивого развития, но его эффективность зависит от адаптации к новым реалиям, таким как постпандемийное восстановление и глобальные цели ООН.

Он демонстрирует, что сочетание экономических ресурсов, технологий и адресного подхода может радикально изменить социальную реальность, но его долгосрочный успех зависит от адаптации к новым вызовам. В то же время правовая база, ориентированная на адресность и мониторинг, может радикально сократить бедность, но требует дальнейшего развития для обеспечения устойчивости и равенства. Именно КНР может стать прекрасным образцом эффективной борьбы с бедностью для современной и послевоенной Украины.