Образование под оккупацией: как Россия ворует будущее украинских детей

Новый учебный год в Украине начался для 3,5 миллионов детей, но не все они сели за парты в украинских школах: 303 тысячи учатся за границей и еще 36 тысяч находятся на временно оккупированных территориях. Но на ВОТ есть дети, которые из-за оккупации вообще исчезли из украинского образовательного пространства. Образование родной страны для них недоступно, вместо этого навязываются чужие стандарты, идеология и системное уничтожение украинской идентичности. И именно это представляет самую большую угрозу и трагедию — они рискуют быть утраченными для Украины. О том, как мы сможем вернуть их после деоккупации, нужно думать уже сейчас.

Масштабы и невидимые зоны российской образовательной экспансии

Статистические данные демонстрируют колоссальный масштаб проблемы. По официальным данным, с начала полномасштабного вторжения в РФ было депортировано около 19,5 тысяч детей, а за 11 лет войны — значительно больше.

Вместе с тем у международных наблюдателей почти нет доступа к ВОТ с 2014–2015 годов, что создает «белое пятно» продолжительностью больше десяти лет. Ежемесячные оперативные сведения ООН не дают никакой информации об образовании на оккупированных территориях. Мы точно не знаем, что происходит с украинскими детьми в оккупации — особенно с теми, кто родился после 2014 года. В Крыму уже выросло целое поколение оторванных от Украины детей.

По данным МОН, за лето 2025 года мы потеряли 8 тысяч детей, поддерживающих с ВОТ связь с украинской системой образования: если в 2024 учебный год начинали 44 тысячи детей, то в 2025 года их уже 36 тысяч.

Небольшое количество тех, кто пытается сохранить контакт с украинским образованием, объясняется не только тем, что оккупанты оказывают давление на семьи, но и нежеланием быть частью украинского пространства. И как это ни болезненно признавать, для части детей и молодежи государство Украина (а вместе с этим — его язык и история) не является ценностью, ради приобщения к которой есть смысл прилагать усилия.

Системное уничтожение через ФГОС

Образование — мощный инструмент формирования идентичности. Поэтому Российская Федерация прицельно работает с содержанием образования через внедрение «Федеральных государственных образовательных стандартов» (ФГОС), направленных на «формирование основ российской гражданской идентичности, чувство гордости за свою Родину, российский народ и историю России».

Украинских учителей на оккупированных территориях заменяют завезенными из России или же проводят переподготовку тех, кто соглашается сотрудничать с оккупантами. Прежде всего это касается учителей украинского языка и литературы, истории Украины и начальных классов. По данным Института массовой информации, на сентябрь 2023 года такую переподготовку прошли 35 тысяч украинских учителей, оставшихся на ВОТ. Педагогам, готовым реализовывать российские образовательные программы, предлагают обучение в РФ и АР Крым. Те же, кто не соглашается на сотрудничество, преследуют, их похищают и пытают. Отдельной процедурой является аккредитация учебных заведений, дающая возможность выпускникам получать свидетельства российского образца.

Понимая влияние литературы на формирование сознания, оккупационная власть активно уничтожает украиноязычные книги и поставляет русскоязычные издания. Частью воспитательной работы являются регулярные выезды школьников на отдых, экскурсии, обучение на территорию РФ.

До включения отдельных территорий в состав РФ на них действовали отдельные образовательные стандарты образования и программы: «Уроки гражданственности и духовности Донбасса», «Физическая география родного края», которые должны были воспитывать «идентичность гражданина «Донецкой народной республики» в противоположность украинской идентичности.

Самое большое влияние испытывают три образовательных отрасли:

Языково-литературная. В 2017 году украинский язык как предмет исчез в школах оккупированной Донетчины. Образовательный стандарт 2018 года предусматривает пять часов русского языка в неделю и только один час украинского — при наличии желающих. В 2024/2025 учебном году желающих изучать украинский язык на оккупированных территориях Донетчины не было. В Херсонской области украинский и крымскотатарский языки преподавались как «родные» — такую формулировку применяют в РФ для языков национальных меньшинств.

Гражданская и историческая отрасль используется для переписывания истории: искажение фактов, иного трактования исторических событий, причин и следствий российско-украинской войны. Внедряются идеи «взаимосвязи с историей российской цивилизации» и «гордости за многонациональный народ России».

Географическая составляющая естественной отрасли стала инструментом легализации оккупации: изменяется подача географической информации, границ, принадлежности территорий согласно российским претензиям.

Милитаризация как формирование идентичности

Каждый понедельник во всех школах на оккупированных территориях проходят «Разговоры о важном» — занятия о «ключевых аспектах жизни человека в современной России». Проводятся уроки на темы: «Россия — взгляд в будущее», «День народного единства», «День воссоединения Крыма с Россией».

Отдельные воспитательные мероприятия инициируют на местах. Например, мероприятие «Я влюблен в тебя, Россия» в детском саду на оккупированной территории Херсонщины, во время которого «одна группа детей нарисовала березовую рощу, а вторая — флаг РФ».

Учеников приобщают к милитарным движениям «Орлята» и «Юнармия». С 2017 года проходят соревнования «Будущий воин» для школьников Донетчины 14–17 лет для усиления «морально-психологической готовности к защите Родины». Милитаризм становится ключевым компонентом образования региона.

В учебные заведения регулярно приглашают участников боевых действий («ветеранов СВО») для формирования положительного имиджа армии РФ. Цинизм этой практики особенно очевиден, если учитывать то, что среди тех, кто воевал в составе армий «ДНР» и «ЛНР», было убито как минимум 4163 человека (по состоянию на начало 2022 года) — потенциальных родителей будущих учеников деоккупированных территорий.

Невидимые и необратимые потери

Пока невозможно точно установить пробелы в знаниях учеников в оккупации. Отсутствие системной коммуникации с 2014 года привело к катастрофически слабой связи детей с ВОТ с Украиной. Наличие горячих линий, образовательных центров «Крым—Украина» и «Донбасс—Украина» не означает, что они известны ребенку на оккупированной территории. Общественный сектор выполняет фантастическую работу по информированию, привлечению, вывозу молодежи на подконтрольные территории — и вместе с тем сотни тысяч детей и дальше живут в оккупации.

Год назад ОО DOCCU в партнерстве с Plan International при поддержке Европейского Союза начали разрабатывать материалы по преодолению образовательных потерь для 5– 9-х классов по украинскому языку, литературе, математике, истории, английскому языку и естественным наукам.

Разработчики отошли от концепции класса, выделив ключевые темы. Если ребенок в 9-м классе не понимает дроби, он не возвращается к материалу 5-го класса, а получает конкретный инструмент — рабочую тетрадь «Дроби». С 5-го до 9-го класса созданы по 12 тетрадей на 24 урока к каждому предмету — в целом 1728 готовых решений. Материалы разрабатывали для самонаправленного обучения с учетом того, что ребенок может не иметь доступа к украинскому учителю.

При поддержке Finn Church Aid Ukraine и Education Cannot Wait созданы материалы для начального звена — по 64 урока по украинскому языку, математике и «Я исследую мир».

Доступ к таким материалам может быть мостиком для ребенка в оккупации к украинскому образованию.

Вызовы будущей деоккупации

Вернуть образование на территории, которые были под оккупацией, непросто. Это показывает опыт деоккупированных территорий Киевской, Черниговской, Сумской областей. Типичные проблемы здесь — отсутствие управленческих команд (особенно в случаях, когда предыдущие управленцы приобщились к внедрению образовательных стандартов РФ), нехватка кадров для восстановления национального образования, отказ коллективов от сотрудничества с подозреваемыми в коллаборационизме (и как следствие — нехватка учительства), значительные разрушения образовательной инфраструктуры, задолженности по зарплатам, сложное психоэмоциональное состояние участников образовательного процесса.

Государственный План восстановления Украины сейчас предусматривает для пострадавших регионов только один инструмент — мобильные школы. Но он не учитывает вопрос интеграции учеников после длительного влияния российской пропаганды и не определяет, кто будет преподавать в школах на деоккупированных территориях. То есть проблема восстановления обучения и реинтеграции образовательных заведений фактически осталась вне государственных стратегических документов.

В то же время ближайшим вызовом становится задача привлечь к обучению детей с прифронтовых громад и временно оккупированных территорий, чтобы каждый из них имел шанс на качественное украинское образование. Масштабы задачи поражают, ведь речь идет о необходимости разрабатывать инструменты диагностики и компенсации образовательных потерь, учить педагогов индивидуализации образования, обеспечивать практики диалога для общего будущего, формировать кадровый резерв учителей для работы на деоккупированных территориях, создавать цифровые образовательные центры как альтернативу разрушенным школам. Все это требует значительных затрат.  Сможет ли Украина на этапе восстановления найти нужные средства даже с привлечением иностранной поддержки? Вряд ли, ведь речь идет об очень больших суммах. По оценкам общего исследования Всемирного банка, правительства Украины, ЕС и ООН, только на начало 2024 года убытки в образовательной инфраструктуре составляли 5,6 млрд долл.

Выводы: время работает против нас

Каждый день оккупации — это еще один день под влиянием российской пропаганды и образовательных стандартов. Образовательные потери на оккупированных территориях не просто количественные — они качественные, идентичные, мировоззренческие.

Опыт ОО DOCCU показывает, что создание адаптивных образовательных материалов и центров поддержки возможно, но масштаб проблемы требует системного государственного подхода. Дети, выросшие в оккупации, будут нуждаться в особом внимании, понимании и профессиональной поддержке. Стратегия реинтеграции должна быть человекоцентричной, гибкой и учитывать специфику каждого региона. Мы не можем позволить себе иллюзию, что после деоккупации все придет в норму. И эту работу нужно начинать уже сегодня — пока еще не поздно остановить процесс формирования поколений, отчужденных от Украины.