Анжелика Рудницкая – о шоу-бизнесе 90-х, хит-параде, новаторах, музыке и «Території Різдва»

В этом году «Територія А» отмечает 30-летие: первый выпуск легендарного хит-парада вышел 17 сентября 1995 года. И хотя хит-парада уже давно не существует, о нем не перестают вспоминать и говорить как о явлении в украинской культуре.

А недавно Анжелика Рудницкая сняла концерт-мистерию «Територія Різдва. Дух Нескорених», где украинские артисты поют народные колядки и щедривки вместе с военными и ветеранами. Это четвертый авторский проект, который выйдет в Святой вечер на YouTube-канале Анжелики Рудницкой.

В интервью Коротко про основательница творческого агентства «Територія А», певица, художница, общественный деятель Анжелика Рудницкая рассказала, как начинался хит-парад, будет ли писать книгу об украинском шоу-бизнесе 1990-х, кого считает новатором своего времени, как оценивает современную украинскую музыку, почему для нее важно делать проект «Територія Різдва. Дух Нескорених», согласилась бы работать в Министерстве культуры, почему не продает свои картины и какими мечтами живет сегодня.

До сих пор спрашивают: «Територія А» - это «Территория Анжелики»?

- Анжелика, первый выпуск хит-парада «Територія А» вышел 30 лет назад, а его обсуждают до сих пор. Вам приятно вспоминать те времена? Или надоеет, когда постоянно об этом спрашивают?

- Любовь никогда не надоедает, а ведь это о любви, поэтому это приятно. Да, хит-парад принес нашему агентству популярность, известность, любовь зрителей, но мы не спекулируем на том, что делали когда-то. Мы постоянно делаем что-то новое – фестивали, национальные рекорды, благотворительные мероприятия, проект «Територія Різдва. Дух Нескорених»… У нас столько всего происходит, что мы не успеваем о новом рассказывать.

Приятно, что люди помнят. Наверное, в этом и феноменальность проекта: его уже давно нет, а о нем говорят. Но художественное агентство «Територія А», слава Богу, есть. И мы не изменили своим ценностям, принципам. Мы чем занимались, тем и занимаемся. Не пошли продавать бензин, не открыли какой-нибудь магазин продуктов. Занимаемся одним и тем же. Тогда, когда оно нужно, когда оно никому не нужно, мы все равно делаем свое дело.

– Вы сама осознаете, сколько сделали для украинской музыки? Можете себя похвалить?

– Как-то в приватных сообщениях один человек мне пишет: «Заблокируйте эту тетку. Она написала в комментариях: выскочка, что она такого в жизни сделала. Как она такое могла написать?» То есть он возмущается, не я. На что я ему отвечаю: «Пусть себе пишет».

Я знаю себе цену. Я знаю свои проблемы, но знаю и свои плюсы, понимаю, сколько всего сделано крутого, классного, важного. Понимаю, сколько всего еще не сделано из того, что могла бы сделать. Но есть человеческий ресурс. И несмотря на то, что я – «биоробот», все равно мое время ограничено 24 часами.

Раньше я себе не давала поблажек. Но сейчас научилась себе говорить: «Это я сделаю завтра, если это может подождать». Все себя заставляют работать, а я – не работать, делать «рекламную паузу».

– Мы в наших интервью не раз интересовались, не хотели бы вы написать книгу об истории украинского шоу-бизнеса. Не созрела ли еще такая идея?

– Меня убьют, если я напишу о шоу-бизнесе (смеется). Ибо очень много того, что люди о себе не хотят знать, помнить. Я ничего плохого не помню, но если писать книгу, она должна быть хоть условно правдивой. Если просто написать что-нибудь, это будет не интересно. А если написать интересно, меня убьют. Я вам точно говорю.

Например, Юрий Рокецкий написал очень крутую книгу про «Братів Гадюкіних». И там есть всякая гадость о страданиях наркомана, которую бы не хотелось ни знать, ни помнить о Кузе. Но мы все равно теперь будем это помнить и смотреть на это глазами Рокецкого. Хотя некоторые музыканты, которые там упоминаются, на презентации говорили о некоторых моментах: «Это было не совсем так». А в книге это зафиксировано, как зафиксировано. Я рада, что Юра сделал то, о чем все говорили, но никто так и не взялся реализовать. Книга крутая. Рекомендую прочитать.

Идея про книгу есть, она жива. А пока пытаюсь короткие рилз записывать – отвечать на самые распространенные вопросы. Например, до сих пор спрашивают: «Територія А» - это «Территория Анжелики?» Смешно даже подумать. У меня дерзости бы не хватило. Однако сейчас уже говорю: «Пусть будет так, нормальная версия» (смеется). Конечно, «Територія А» ассоциируется со мной, а я - с ней. Это нормально, потому что это мой самый заметный ребенок. Но буквой «А» в названии мы обозначили границы своего интереса – арт, то есть искусства.

– Вы не очень хотели вести хит-парад, мол, эта задача проста и не интересна. Но ведь это возможность быть не только за кадром, но и в кадре, делать именно так, как видишь ты.

– Я же мечтала создать программу об искусстве. И сделала. Хит-парад – это было ответвление от главной информационно-художественной программы. Меня удовлетворяло то, что я делала, я и так была очень занята.

Ну и, конечно, хит-парад – это была для меня простоватая задача. Смысл было читать такое количество книг с самого детства, чтобы потом просто считать от 10 до 1 и называть клипы?! Но когда канал утвердил меня ведущей, вынуждена была сдаться. Я же – командный игрок, и не могла подвести своих коллег.

Я не жалею, что за это взялась. Ведь, кроме сугубо хит-парада, в программе ежедневно были интересные рубрики, гости, новости, письма поклонников. Целый мир, который мы создавали каждый день.

У нас же были и другие ведущие, которых люди не помнят. Один из них – Константин Костишин, который сейчас защищает нашу страну. Он классный актер, яркой внешности парень, но вы о нем не спрашиваете, как и о других наших экспериментах. Спасибо, что он был с нами.

- А думали о том, если бы не вы были ведущей, возможно, проект не имел бы такого успеха?

– Возможно. А может, и нет. Кто это уже знает, кто это уже помнит? У нас была еще Ира, ведущая «Рок-дня». Мы хотели сделать акцент на рок-музыке, потому что поп-музыка всегда перетягивала на себя больше внимания. Мы все в команде были сформированы на рок-музыке. Но когда меня спрашивали, какую музыку ты слушаешь, я не могла публично сказать: «Я слушаю рок, но вы слушайте «Аква Виту». Когда ты работаешь с музыкой, ты слушаешь то, с чем работаешь. Круглосуточно одно и то же. Мы ведь трижды в день в эфир выходили!

Даже сейчас на концертах мне сложно отвлечься. Слушаю, кто как играет, кто как поет, какая постановка, какой свет.

Все, кто ярко о себе заявил, все были новаторами

– Комфортно вам было в тех образах? Вот в той одежде, с тем макияжем, прическами? Кажется, вы рассказывали, что не любите краситься.

– Я сейчас с макияжем, я накрашена каждый день (смеется). А тогда реально не красилась. Когда ты юный, красивый, яркий, зачем что-то лишнее. До появления «Території А» работала в научной редакции, там были свои требования к стилю, а тут с меня стилисты в команде «срывали» длинные юбки, постоянно обрезали косы, все короче и короче (смеется).

Сначала было очень некомфортно, но я понимала, что публику нужно все время чем-нибудь удивлять. У меня адаптивный характер, если есть задача, которая меня драйвит.

1990-е – это были годы свободы, которой общество не могло надыщаться. Поэтому эксперименты, в том числе с внешностью, были признаком того времени. Знакомые мне говорили: «Ты же звезда, как ты можешь ходить в шортах, в топике, с хвостиками? Тебе нужно сделать прическу, ярко накрасить губы». Но я не пыталась соответствовать чьим-то стандартам.

Еще мне признавались, что меня боялись, потому что я, мол, решала судьбы, кому быть в хит-параде, а кому не быть. Но все было не так. Практически все артисты, которые приходили с клипами, попадали в хит-парад, на интервью, в новости. Наша команда была открыта для общения. И я каждый день, как и все остальные, работала в кадре и за кадром. Мне некогда было сочинять страшные истории о том, кого куда не допускать.

Люди сами себе выстраивают какие-то предостережения, форматы, стандарты. Некоторые тогдашние артисты нового поколения считали, что тебя будут уважать, если ты будешь пахнуть дорогими духами, подъедешь к офису на крутой машине. Мы никогда не пытались поступать так, как это строилось в россии: если ты звезда, то все о пафосе. Мы были очень демократичны. Иногда слишком.

– Кто для вас был новатором того времени? Собственно, если бы вы все же писали книгу о шоу-бизнесе 1990-х, кому бы отвели центральную главу?

- 1990-е как раз отличались тем, что это был период разрушения советских стереотипов, поэтому все были важны. Все стандартно называют Ирину Билык, «Братів Гадюкіних», «Скрябина». Но, например, Наталья Самсонова снимала клипы в кожаном боди. Это тогда поражало, вообще ни на какую голову не налезало после артистов во фраках и вечерних платьях. Или Роман Матияш из группы «Фантом-2», который побрился налысо и нарисовал себе на голове «F-2». Будь он такой, как все, было бы не интересно. Конечно, это был рисунок, а не тату, но тем не менее. Все, кто ярко заявил о себе, все были новаторами.

Когда уже открылись информационные границы, мы увидели, что много идей было немного «содрано» с Запада. Это было подражание, но с украинским характером, это нормально, нужно было на чем-то учиться.

У традиционной музыки были свои поклонники, последователи, но молодая публика, которая преимущественно была нашими зрителями, хотела чего-то нового, нестандартного. Поэтому почти все было ново и нестандартно. И все были классные, время это показало. Когда нам пытались навязать тему «меншовартості», я говорила, что «время покажет нам наши портреты», цитируя Александра Бригинца. И время уже все показало.

Радуюсь, что музыка 1990-х сейчас востребована. У меня брала интервью девочка, которая родилась уже после того, как «Територія А» исчезла из эфира. Но она знает артистов, музыку, потому что ей об этом рассказывают родители. Это свидетельствует о том, что поколение не теряет связь, оно знает, что музыка была не только в нулевых, 1990-х, но и в 1980-х, в 1970-х, в 1960-х.

«Територія А» делала проект «Українські хіти XX століття». На некоторые песни мы даже клипы сняли, потому что люди хотели это слышать. Круто, когда есть непрерывная связь. Собственно, мы ее сейчас и отстаиваем. Это часть нашей идентичности, мы, как нация, не вчера рождены, что бы ни говорил путин.

– «Територія А» давала много концертов по всей стране, и люди шли толпой. А сколько у нас было прекрасных ансамблей - «Смерічка», «Візерунки шляхів», «Кобза»... Это крутой саунд, который и сегодня стильно звучит. Почему тогда в 2000-х пошла тотальная русификация?

– А «Тріо Маренич» какие! Это правда.

Российские продюсеры, лейблы приезжали с чемоданами денег, чтобы здесь крутить свой контент. Нам тоже предлагали деньги. Но мы не пустили в свой хит-парад россиян и – исчезли. А была, например, «Мелорама», которая это пускала. Мне даже неприятно произносить, и тот же Ряшин говорил: «Зачем вы занимаетесь этой сельской музыкой?» Это об украинской музыке он высказывался. Это типичная «меншовартість». Они брали российские деньги, демонстрировали российские клипы и при этом не забывали унижать украинских артистов.

Когда ты простой человек и кому-то неудобный, ты можешь сидеть в доме и не «виникуватися», как в одной колядке поется. А когда ты делаешь всеукраинский самый популярный молодежный проект, ты должен либо ложиться под бандитов, потому что это 1990-е, либо под политическую силу, которая хотела создать молодежное крыло на базе нашего фан-клуба, либо под какие-то российские лейблы с кучей денег... Это реально были большие деньги, можно было купить себе машины, дачи, квартиры.

Но мы старались оставаться собой и то, что зарабатывали, вкладывали в производство, иначе нас бы никто не видел.

- Есть ли у вас друзья среди музыкантов? И говорил ли кто-то из них спасибо за то, что вы его сделали популярным?

- Они и благодарят, и не благодарят, и публично ссорятся, и публично благодарят. Разные люди ведут себя по-разному. Здесь нельзя обобщать, потому что это будет неправильно. Кто-то сейчас послушает и скажет: «О, такое ты наговорила, мы тебя сто раз благодарили».

Говорят спасибо не только те, кого мы показывали, но и те, кто нас смотрел. Влад Дарвин рассказывал, как он смотрел «Територію А». «Авиаторы» говорили, что они формировались благодаря этой музыке. Я, конечно, всех ругаю, что пели на русском, не слушали меня, а если бы пели на украинском, может, наша история иначе бы пошла.

Конечно, есть много людей, которые благодарны, есть много людей, которые понимают, какой вклад внесла «Територія А» в музыку. Есть люди, с которыми я не здороваюсь, но которые публично пишут, что, несмотря на то, что наши отношения не очень сложились, признают вклад «Території А».

Кстати, когда-то это было для меня важно. А сейчас – нет. Я не ностальгирую, не держу ни на кого зла, не помню ничего плохого, у меня на это нет времени. Я всегда в движении, у меня всегда новые проекты. Меня драйвит делать что-то полезное, интересное.

Но благодарность – это классно. Это одна из базовых черт человека, которая должна быть в каждом из нас. Благодарность и любовь – это то, что тебя держит, спасает в самые критические моменты жизни.

У нас постоянно уничтожался креативный класс, на котором все держится

– Как сейчас оцениваете украинских музыкантов, музыку? На ваш взгляд, это расцвет или во многом приспособление к реалиям времени?

– И то, и другое. Время снова отфильтрует, оставит в памяти те песни, которые лучше, ярче, проницательнее, веселее, те, которые для нас что-то означали, под которые мы плакали, обнимались, влюблялись во время войны.

Есть очень много музыки, которая могла бы спокойно не родиться – и ничего бы не случилось. Однако, если хотя бы одного человека она спасла ментально, эта музыка имеет право на существование. Главное, чтобы люди жили и направляли свои силы на победу. Мы должны заполнить все жанровые ниши. И не только в музыке, но и в литературе, кино, театре, моде. Если мы этого не делаем, туда сразу приходит кто-то другой. Работы – куча. Нужны и простые формы, и сложные.

А приспособленцы всегда будут. И всегда будут бегать между капельками, чтобы увидеть, на чьей стороне сила. И это наша страшная беда. К сожалению, общество не однородно. Это касается не только Украины. Но у нас постоянно уничтожался креативный класс, на котором все держится. То «совок» уничтожал, то уже в независимой стране его так же уничтожали, выбрасывали из эфиров, как меня.

Сейчас большое количество креативной патриотической прослойки пошло воевать. А нам нужно сохранить интеллект нации, чтобы страна не откатилась неизвестно куда. Столько уже крутых людей погибло, к сожалению. И думаешь: кто останется? Только приспособленцы, только засранцы, которые за полмиллиона покупают мишек из роз? Конечно, все законно, но это же моральное преступление! Когда мы скидываемся по 100 гривен, чтобы купить ребятам дроны на передовую, человек выбрасывает в никуда такие деньги. Я просто сразу все перевожу в дроны. И когда перевожу в дроны эти розы, мне пот выступает на лбу.

– К сожалению, кто-то отдает последнее, а кто-то покупает дорогие автомобили, брендовые сумочки и так далее.

– Ценности точно не в брендовых вещах. Я, например, очень люблю традиционные украинские украшения. И когда что-то вижу, так хочу купить, но сразу же думаю о дронах.

Недавно говорили с Марией Бурмакой, что нужно объявить мораторий на потребительство и в течение какого-то периода ничего, кроме еды, не покупать. Это очень меняет сознание.

Когда я перестала есть мясо, мне все говорили: «Боже, как ты без него живешь?» Да я вообще не помню, какое оно на вкус. Все проблемы – в голове.

– Недавно вы сняли рождественский концерт-мистерию «Територія Різдва. Дух Нескорених». Это ваш четвертый рождественский проект. Премьера будет на вашем YouTube-канале. Мне кажется, что телеканалы должны стоять в очереди к вам, чтобы это показать.

– А они стоят. У нас есть предварительные запросы от 40 телеканалов. Грех жаловаться. Поскольку мы получили финансирование от Украинского культурного фонда, мы не продаем лицензии, а раздаем их бесплатно всем желающим и позволяем показывать определенное количество раз.

- Классно, потому что аудитории YouTube и телевидения – разные.

– Даже у каждого телеканала своя аудитория. И если раньше очень ревниво к этому относились, то сейчас в этом нет смысла, потому что те, кто смотрит один канал, не смотрят другой. Поэтому я одинаково подписываю соглашения и с общенациональными каналами, и с региональными, и с зарубежными. У нас уже есть запросы от каналов из Польши, США.

Мне важно, чтобы люди отмечали Рождество с Богом в сердце и с украинскими традициями. Стараюсь свое детское сказочное восприятие Рождества перенести в этот взрослый важный проект и насытить его смыслами. Когда артисты поют нашу финальную песню «Дай щастя всім», все пускают слезы. В этом году мы пригласили на съемки наших ветеранов, парамедиков. И все они говорят, что для них это арттерапия. Значит, я уже этот год прожила не зря.

Вот вы спрашивали в начале, могу ли я себя похвалить. Хвалю себя и команду за такие проекты.

«Територією Різдва» я переношу акцент на традиции, красоту и изысканность

- Это и о возвращении своего, ведь какой-то период у нас вообще эти традиции отсутствовали.

– Мы создаем новую (или забытую) традицию – собираться семьей вместе и смотреть украинский контент, вместе петь колядки и щедривки, наполняться теплом и энергией рода. Она важна не только для тех, кто остался в Украине. Огромное количество людей сейчас за пределами Украины, и мы дарим им эту частичку Украины: пожалуйста, присоединяйтесь, садитесь с нами за условный виртуальный стол, пойте. Мы – одна украинская семья и мы друг другу нужны. Для меня это действительно важные вещи. Я хочу, чтобы украинцы забыли об оливье, шампанском, курантах и ​​«с легким паром». «Територією Різдва» я переношу упор на традиции, на красоту, на изысканность.

Это своеобразное прославление Бога, от которого мы так много всего хотим, но так и не умеем благодарить. Поэтому это еще и благодарность ему за возможность прожить еще один год и вымаливание хорошей судьбы.

По сути, все щедривки – это вербализованные песенные пожелания и желания, как мы хотим жить. Вот почитайте текст! Там и золотые ворота, и самая красивая дочь, и лучший хозяин, и хозяйка – просто цветок, которого еще мир не видел. Все воспевается в самом лучшем свете. И не потому, что наши предки жили роскошно. Они вечно боролись, им всегда было тяжело, но они стремились к лучшей жизни.

И мы о такой жизни тоже сейчас мечтаем, напеваем, чтобы она у нас была, чтобы она была мирной, и справедливо мирной после победы. А деньги от монетизации контента отдаем на дроны. Чем больше люди посмотрят этот рождественский концерт, тем больше возможностей у нас будет. Поэтому важно смотреть на YouTube, лайкать, писать комментарии.

– В начале сентября вы писали, что больше не будете браться за проект «Територія Різдва». Это были эмоции, усталость или, может быть, через обесценивания того, что ты делаешь?

– Это все вместе накопилось, и я не выдержала. Вокруг нас война, кого-то не отпускают с части на съемку, у кого-то капризы, еще что-то… У меня круглосуточные коммуникации, и в какой-то момент я просто падаю с ног от переутомления.

Плюс подвели некоторые люди, к которым я очень хорошо относилась и на которых я рассчитывала.

- Это вы об артистах или подрядчиках?

– Артисты в этом случае тоже подрядчики, потому что мы практически все за них делаем, а они только дарят проекту свои голоса и лица. Хотя есть и такие, которые действительно пытаются сделать больше, чем от него зависит.

– Они получают гонорары или соглашаются бесплатно на такое дело?

– Я бы не назвала это гонорарами, но они получают деньги за свою работу. Это не сопоставимо с гонорарами, которые они могут получать.

Вы можете зайти на сайт УКФ и увидеть, что на проект можно получить 1 или 2 миллиона гривен, из которых еще нужно заплатить налоги. Это мизерная сумма для создания большого музыкального, а затем и телевизионного проекта, где задействовано более 200 человек. Один только экран стоит страшных денег. Не знаю, буду ли еще делать, но понимаю, что нужно.

Как только мы сняли проект, у меня сразу появляется идея, как сделать следующий. И главное, есть артисты, которых я еще не привлекла, но очень хочу. Уже второй год ведем переговоры с «Антитілами». Они уже дали согласие, но нужно еще попасть в графики. Мы назначаем один съемочный день и в этот съемочный день все должны быть в одном месте. Этот день назначается за полгода, и все ставят себе его в график. Но есть какие-то вещи, которые нельзя предвидеть.

К тому же, мы выискиваем колядки, чтобы они были не слишком раскрученные, интересные, неожиданные. То есть круглый год идет поисковая работа. Я уже, между прочим, наискала новых колядок.

Если всю другую работу разберут, тогда уже пойду в министерство работать

– У вас большой опыт управления, организации культурных мероприятий, ведь «Територія А» – это большое творческое агентство. В 2017-2019 годах вы были советником министра культуры Евгения Нищука. Сейчас бы согласились, если бы предложили? Вы могли бы быть полезной.

– Я и так полезна. Я готова быть советником, но нужно направление, в котором я буду полезна. Просто ходить в офис, сидеть и ждать, пока тебя попросят подготовить какие-то документы, – это не для меня.

Идеальное направление – это опека прифронтовыми территориями. Я тогда опекалась Луганщиной и Донбассом. Делала конференции, встречи с художниками, кинопоказы, премьеры, концерты на фронте для военных. У государства никогда нет денег на культуру, поэтому по плану в течение года я должна была сделать 10 мероприятий в этих регионах. Но логистика забирала много денег, и я считала, что ненормально приехать, показать фильм и уехать. Поэтому организовывала выступления в детских домах, школах, для военных. Выходило так, что за один выезд мы отрабатывали девять мероприятий за три дня. Возвращались мертвые от усталости, но шутили: «Получилось все, как ты любишь». В какой-то год я организовала около 100 мероприятий. Это невероятная нагрузка.

Еще одно направление, которым я занималась, – нематериальное культурное наследие. Я этнолог, работала на кафедре фольклористики много лет и интересуюсь этим. Мы начали вносить наше наследие в список нематериального культурного наследия ЮНЕСКО.

Поэтому если всю другую работу разберут, тогда уже пойду в министерство работать (смеется). А пока я хочу быть полезной в том, что я делаю.

– Я так предполагаю, что ваша точка опоры сегодня – это еще и создание картин.

– Я за этот год не создала ни одной новой работы. Позор мне страшный.

– А сколько у вас за 20 лет собралось в коллекции картин?

– Приблизительно 150. Был период, когда я непрерывно творила. Моя голова продуцировала образы, и мне нужно было переносить их на бумагу, а потом – на полотна. А сейчас война очень истощает эмоционально. Иногда ловлю себя на том, что просто смотрю в одну точку.

– Вы так же принципиально не продаете свои работы?

– Не продаю. Они ездят по Украине, миру и рассказывают людям о том, что нужно побеждать, в том числе и самого себя, свои внутренние предостережения, болезни. Мне кажется, это их миссия. У меня еще, слава Богу, руки, ноги, голова работают, зачем мне продавать? Я всегда заработаю на свои нужды. А продавать крутые работы ради того, чтобы покупать новые телефоны, – это абсолютно не моя история.

– Думали об их будущем, кому их оставить? Может, это странно прозвучит, но сейчас люди часто думают о завещании, кому оставить ценные для них вещи.

– Думаю над этим. Я работаю с музеями и вижу в большинстве их плачевное состояние. Музейщики – святые люди. Ведь они в тех условиях, в которых работают, и за те зарплаты, которые получают, делают невероятное. Но глядя на эти архивы, хранилища, пусть картины пока будут дома.

- О чем вы сегодня больше всего мечтаете? Конечно, кроме нашей Победы.

– Поспать, просыпаться без будильника, медленно завтракать, а не на ходу что-то хватать. Потому что у меня так: здесь – чайник кипит, здесь – варятся яйца, здесь – чистю зубы, крашу глаз… Вот такой завтрак.

Хочу куда-то с мамой убежать на несколько дней, потому что мама тоже очень много работает, плетет сетки каждый день. Но она всегда кричит: «Ты что! А сетки кто будет плести?» Однако хочется какого-то релакса, хотя бы на несколько дней на море, в горы или в лес. Чтобы покой, обнимашки, можно было посмеяться, потому что мы с мамой шутницы, любим это дело.

Любим с ней читать вслух книги. Так, кстати, мы спасались в 2022 году. Выключали телевизор, радио, телефоны, потому что это все работало круглосуточно, и начали перечитывать «Кайдашеву семью». Так возникают какие-то воспоминания, я больше узнаю о маме, как она формировалась, как потом меня формировала. Это очень классный вариант досуга.

Мечтаю максимально записать свою родословную. Немного позаписывала за мамой, но это еще очень мало. Хочу больше покопаться в этом. Это важно для того, чтобы оставить потомкам.

Мечтаю создать собственный музей.

Мечтаю, чтобы в этом году мы тоже обязательно устроили праздник Святого Николая. «Територія А» вместе с Михайловским собором делает такой праздник для детей еще с 2013 года. С тех пор все дети, которые к нам ходят, знают, что не дед Мороз приходит, а Святой Николай. Это, может быть, больше планы, чем мечты, но я хочу, чтобы планы и идеи никогда не заканчивались.

Мы должны формировать крепкую культурную среду, которая передает по наследству традиции, которая держит культурное поле и не дает ему размываться.