На каком этапе находится конфискация активов РФ и как друзьям Украины ускорить процесс

После саммита лидеров Европейского Союза 1 октября и встречи Европейского политического сообщества 2 октября в Копенгагене появилось много заголовков, в частности в Financial Times, которые можно было бы подытожить словами "план репарационного кредита провалился".

Эти публикации, как и ряд последующих репортажей и колонок, могли произвести впечатление, что ЕС якобы утратил политическую волю реализовать план кредита под залог замороженных российских активов.

Но если внимательно прочитать текст, а не только заголовок, то становится очевидно, что идея не провалилась.

О том, в какой фазе находится идея "репарационного кредита" Украине, объясняет член правления Центра Днестрянского Сергей Верланов в статье Страх, тормозящий спасение Украины: как в ЕС договариваются о конфискации денег России.

Далее – краткое изложение.

Накануне встреч представители Европейской комиссии на различных площадках и уровнях представили основные элементы своего подхода к предоставлению Украине кредита в размере примерно 140 млрд евро, обеспеченного денежным эквивалентом российских активов, замороженных в системе Euroclear в Бельгии.

Идея заключается в том, чтобы одолжить Украине средства уже сейчас, использовав эти активы в качестве залога.

Если Россия после завершения войны откажется выплачивать репарации, она потеряет право на эти активы.

Во время краткого обсуждения этого плана на саммите 1 октября несколько лидеров ЕС выразили поддержку общему принципу, но попросили Комиссию доработать юридические и фискальные последствия.

В итоге, как пишет Financial Times, прогресс "застопорился", и поэтому маловероятно, что к саммиту ЕС в Брюсселе 23–24 октября появится полноценное формальное предложение.

Теперь процесс перешел к самой чувствительной стадии изучения конкретных рисков, если РФ попытается оспорить этот механизм.

Бельгия, а также Франция и Люксембург, где хранятся российские средства, требуют от ЕС "взаимного распределения рисков" и обеспечения дополнительной правовой защиты, если Россия подаст иск.

После саммита президент Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен четко определила дальнейшее направление: "Нам нужно гораздо более подробно разработать полное предложение.

Совершенно очевидно, что риск должен быть возложен на наши плечи".

Эта ключевая фраза всего обсуждения означает, что Европа признает необходимость солидарной ответственности в рамках репарационного механизма.

И теперь работа Комиссии заключается в том, чтобы сформировать механизм взаимного гарантирования.

То есть – нечто подобное тому, как ЕС создавал общие облигации в рамках COVID-фонда (Next.

Также звучат идеи о предоставлении гарантий пропорционально размеру ВВП "желающих".

Важным сигналом является то, что члены G7 подтвердили готовность "скоординированным образом использовать полную стоимость российских суверенных активов, замороженных в наших юрисдикциях, чтобы обеспечить справедливый и длительный мир в Украине".

То, что Financial Times назвала "неспособностью продвинуться вперед", на самом деле является переходным этапом.

Для Украины нынешний момент не является поводом для разочарования, а является возможностью для дипломатического ускорения.

Нужно держать тему в публичном пространстве, ведь репарационный кредит – это не только финансовый инструмент, но и политический сигнал о готовности Европы перейти от "помощи" к "ответственности агрессора".

В то же время стоит активно работать с правительствами Бельгии, Франции и Люксембурга, где сейчас решается судьба юридической формы механизма.

Подробнее – в материале Сергея Верланова Страх, тормозящий спасение Украины: как в ЕС договариваются о конфискации денег России.