Виталий Кулик. Россия стремится к миру, но только если сможет выставить его как собственную победу

Российское внешнеполитическое ведомство заявило, что «возможность окончания войны в Украине, которая появилась после встречи Трампа и Путина, исчерпана», — слова, прозвучавшие на фоне активных дискуссий в Вашингтоне о возможной передаче Украине крылатых ракет «Tomahawk». Одновременно в Овальном кабинете Дональд Трамп сообщил, что «sort of» принял решение о поставках «Tomahawk» и хочет знать, как именно Украина собирается их использовать. В США и Европе это вызвало интенсивные дебаты об эскалации и возможном изменении баланса сил. Москва предупредила, что поставка таких ракет резко осложнит российско-американские отношения и может привести к соответствующим контрмерам.

Интернет-издание From-UA попросило прокомментировать это громкое заявление российского дипломатического ведомства, а также оценить его связь с обсуждением предоставления Украине дальнобойного оружия Tomahawk, у политического эксперта, директора Центра исследований проблем гражданского общества Виталия Кулика:

— Я думаю, это комплекс. Во-первых, Россия хочет перезапустить диалог, а для этого должна повышать ставки. Трек, который был в Анкоридже, себя исчерпал. Очевидно, что шаги, которые должна была предпринимать Россия, она делать не хотела, а шаги, которые должны были предпринимать США, с точки зрения России, были неочевидны.

Поэтому сейчас Москва повышает ставку, заявляя, что никаких переговоров больше не будет. Таким образом они фактически сигнализируют: «Нам нужен новый этап переговоров, новая встреча, нам нужно договариваться заново». Это способ подтолкнуть Трампа к новому треку, создавая впечатление, что нельзя обострять ситуацию, потому что еще должны состояться дополнительные переговоры, еще один раунд переговоров, нужна личная встреча. То есть Россия говорит: те договоренности, которые были тогда, уже не действительны, и нужно начинать все сначала.

— А какие могут быть новые договоренности? Что нового появилось за этот период?

— Нет смысла гадать, потому что сейчас россиянам предложить что-то новое просто нечего. У них нет ничего принципиально нового. Продвижение на фронте неочевидно, нет результата, который можно было бы продать как большую победу. Единственное, что они могут сделать — это спровоцировать эскалацию в Европе, а затем, как выход из этой эскалации, предложить большой «мирный пакет», соглашение, которое будет включать и Украину.

Фактически то, о чем договаривались на Аляске, уже исчерпано. Теперь россияне заявляют: «Мы повышаем ставки, выходим из прежнего формата диалога, не берем на себя никаких обязательств, не делаем никаких жестов доброй воли, требуем новых прямых переговоров, нового диалога с Трампом. А пока этого нет — мы будем эскалировать на Балтике, давить на европейцев, провоцировать их, действовать гибридно, усиливать внутриполитическое давление и вмешиваться в политические процессы в Европе».

Мы еще увидим, чем закончится ситуация во Франции — каким будет правительство, как поведут себя французы и удержится ли Макрон. Ситуация в Великобритании также неоднозначна — не факт, что Стармер останется премьером до конца года. В Чехии тоже изменилась ситуация. Есть ставка на развал коалиции и перевыборы в Румынии. То есть россияне будут пытаться гибридным давлением «выбивать» европейцев из равновесия, а потом всю эту конструкцию будут пытаться продать Трампу — причем дорого.

— А как будет действовать украинский президент?

— У него сложное поле для маневра. Нам нужно сохранять контакт с европейцами и максимально выжимать из них все, что только возможно. Нужно обеспечить европейское единство, а для этого необходимо работать отдельно с каждым правительством. Следует искать друзей не только среди потенциальных партнеров, но и в различных политических секторах — и в правых, и в левых, где есть такая возможность, мотивировать их.

Основной акцент должен быть на работе с Европейской комиссией, Европейским парламентом, европейскими элитами — чтобы курс поддержки Украины оставался неизменным. И пока сохраняется этот консенсус, мы должны получить от него максимум, чтобы потом это нельзя было переиграть.

С другой стороны, мы, конечно, не можем ссориться с Трампом. Его риторика меняется временно — это скорее элемент давления на Россию. Но под это давление нам нужно получить хотя бы какой-то гештальт — определенный результат. «Томагавки» или не «Томагавки», но как минимум — новый пакет помощи, закупка американского оружия через европейцев, более жесткие действия США против России, ускорение мер по снижению цен на нефть. Это нас напрямую интересует, потому что влияет на обороноспособность России.

Итак, с Трампом — дружим, с европейцами — выжимаем по максимуму все возможное. Готовимся к сложной зиме и новому этапу диалога между Трампом и Путиным, чтобы Трамп хотя бы адекватно понимал диспозицию этих переговоров. Ситуация у россиян совсем не такая, как они рисуют пропагандой. Они тоже заинтересованы в перемирии и хотят продать его очень дорого, чтобы получить максимум и выйти из всего этого процесса победителями.