Начало конца: 3 опции для Украины

Если бы в Украине до сих пор ценили литературу не по языку, а по содержанию, я бы, наверное, начал этот пост с цитаты: "Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже и разлила". Но цитирование Булгакова (причем и Сергея, и Михаила) в современной Украине может привести к таким же негативным последствиям, что и в проклятые советские времена, поэтому начну с констатации.

Мы в точке бифуркации. Причем опции, которые сейчас на столе, это про плохое, еще худшее и катастрофу. Когда-то в эфире у Vlasta Lazur год назад я сказал, что весной нас ждет ремейк 1917 года. Похоже, я ошибся ровно на год. Эта зима станет переломной. То есть такой, что способна сломить нашу волю к сопротивлению.

Ибо те, кто готов был защищать украинскую интерпретацию истории, язык, черно-красный стяг и право иметь в каждом городе улицу Степана Бандеры, или уже в лучшем из миров, или покалечены, или еще на фронте, или перегорели. А другие, кто мыслит в масштабах собственной жизни и жизни своей семьи, а не "высшей справедливости" и "извечной войны с ордой", не хотят умирать на фронте за то, чтобы Миндич&Co наслаждались жизнью за украденные у нас деньги. Хорошо это или плохо, не знаю. Но это факт.

Пугалка, что россияне придут – принудительно мобилизуют и превратят в пушечное мясо, уже мало кого пугает. Украинское государство мобилизует так же принудительно и сплошь и рядом произвольно. А стиль войны Сырского мало чем отличается от стиля ведения войны Герасимова. Тут уже однозначно, к сожалению...

Ведь если мы начинали эту войну как две сущностно разные вселенные: свобода против рабства; достоинство против унижения; мотивация, самоорганизация, низовая инициатива, горизонтальные связи и креатив против забюрократизированной неповоротливой и откровенно тупой военной машины рф, – то теперь воюют две очень похожие армии, разве что одетые в разную форму и под разными флагами...

Поэтому перед нами ровно три опции:

1. Соглашаться на плохой мир, который предлагает Трамп, менять легитимным способом власть и понемногу приходить в себя от 7 лет правления Зеленского. Это точно не панацея, но это шанс. Преемник может быть не лучше и даже хуже. Но шанс заключается в том, что нам, возможно, наконец улыбнется судьба – и у руля страны станет архитектор и государственник, который будет любить Украину больше собственных друзей, собственной семьи, собственного кармана и даже самого себя. Это, конечно, если украинцы хоть что-то усвоили из той страшной трагедии, какими стали 35 лет независимости, когда мы потеряли 40% населения и 20% территорий...

2. Ничего не менять в надежде, что случится чудо и россия "коллапсирует" раньше нас. Именно по такому сценарию сейчас играет Зеленский. Боюсь, уже в первом квартале 2026 ему придется сыграть уже не Наполеона или Черчилля, а Николая II...

3. Военный переворот. Не худший сценарий. Но проблема в том, что в Украине сейчас есть несколько успешных, отчаянных и харизматичных военных лидеров, амбиции которых явно имеют политическое измерение. И боюсь, им не удастся договориться, как не удалось 100 лет назад Петлюре, Коновальцу и Мельнику. Слишком они молоды и амбициозны. А Украине для выхода из кризиса нужен мудрый Маннергейм или Вашингтон, а не молодой и вспыльчивый "фюрер украинской нации"...

28 февраля 1940 года Маннергейма в ставке посетил премьер-министр Финляндии и еще четыре члена правительства. На повестке дня был лишь один вопрос: искать мира с СССР или и дальше оказывать героическое сопротивление. Вот как описывает этот день отец и спаситель Финского государства:

"...на севере от Ладожского озера и в Кухмо были достигнуты большие успехи, а вот положение на Карельском перешейке обострилось. Я велел присутствующим генералам изложить министрам свою оценку положения. Выслушав их сообщения, я немного удивленно обнаружил: все они, кроме одного, считают, что мы все-таки устоим, можно и нужно воевать дальше. Когда министры отошли в сторону, чтобы переговорить между собой, я воспользовался случаем и обосновал свое мнение, что теперь нужно пытаться заключить мир — мысль, которая у меня переросла в убеждение. Я считал, что мы не должны давать горечи, вызванной суровостью выдвинутых условий, затуманивать нашу рассудительность. То, что армия не разбита, пока дает нам возможность разговаривать о мире. Если случится военная катастрофа, наши шансы на это будут упущены, а силы у нас напряжены до предела."

Но украинского Маннергейма пока не видно. Поэтому титаник продолжит уверенное движение к катастрофе. Почему-то я верю, что Украина в ней выживет. Но наверняка она нужна, чтобы мы все-таки опомнились, проснулись и начали меняться, а не только обвинять во всем москалей, переименовывать улицы и перекрашивать заборы...